Болит голова после агрессии

Этой статьей я хочу открыть небольшую рубрику, где на примере своих психологических мини-сессий с участницами ТВ-проекта «Стройная и счастливая» буду стараться простыми человеческими словами пояснять изнанку психологической работы психолога с клиентом. Далекие от профессиональной психологии люди часто испытывают замешательство и непонимание, глядя на работу психолога или получая свой первый опыт обращения к таковому.  Я надеюсь, что мой анализ мини-сессий поможет неспециалистам лучше понять работу психолога, а специалистам познакомиться с  взглядом коллеги и попрактиковать собственные навыки осмысления психологической работы.

Конечно, условия данных работ далеки от реальных терапевтических. Участницы телепроекта не чувствуют базовой безопасности, обеспечиваемой конфиденциальностью. Осложняет работу публичность, камеры, операторы и некоторый общий нарциссический вектор проекта. Но все-таки кое-что нам удалось. Съемочное время на проекте ограниченно 15-ю минутами на человека, из которых редактор телеканала оставил нам еще меньше, обрезав материал по своему усмотрению. Так давайте посмотрим, что получилось:

Головная боль, отклики окружающих ее людей об утрате позитива в поведении – те очевидные симптомы на которых  Ольга фокусируется в начале сессии, как это часто бывает, не придавая значения причинам их появления. При этом сама Ольга изменений в своем душевном состоянии особо не замечает: «Я себя вроде бы нормально чувствую, но другие замечают…». Такое встречается довольно часто. Очень многие из нас привычным образом игнорируют или обесценивают значение и роль своего эмоционального состояния. Ведь в воспитании большинства с детства родители фокусировались на каких-то внешних аспектах жизни ребенка: убрана ли комната, на том, что он делает или чего не делает, на достижениях или неудачах, но очень редко на том, что при этом маленький человек переживает. Затем ребенок перенимает фокус внимания своих родителей и уже сам в своей жизни начинает пренебрегать собственным эмоциональным состоянием.

Что касается головной боли, то она, как и любой другой телесный симптом, проявившийся на фоне стрессовой ситуации, указывает на переход  неразрешенного внутреннего душевного конфликта на телесный уровень. Поскольку  психические процессы неотделимы от телесных, то психическая энергия, не нашедшая себе выхода в каких-то отношениях человека и затем оставленная им без внимания, постепенно переходит на внутренний телесный уровень, оставаясь эдаким отражением и напоминанием человеку.

В моей практике довольно часто головная боль клиентов оказывается симптомом удерживаемой агрессии. Что касается Ольги, то, несмотря на то что агрессия присутствовала в ее разговоре со своим сотрудником («..со своим сотрудником, мы на повышенных тонах поговорили…»), наличие симптомов указывает на то, что ее размещение не привело Ольгу к удовлетворению. Здесь можно было бы глубже исследовать с Ольгой характер ее диалога с этим сотрудником, выясняя, какие именно потребности Ольги остались не удовлетворены и что вызывало раздражение.  Может быть, ее раздражение было вызвано повышением тона сотрудником, может быть, переходом на личность, а возможно, чем-то еще. Но поскольку Ольга завершила свой рассказ о стрессе тем, что в итоге выяснилось, что сотрудник недоволен «денежным вопросом», то на этом я и сфокусировал свое дальнейшее внимание, предполагая, что Ольга может испытывать раздражение на манипулятивность поведения сотрудника. Когда Ольга подтверждает мою гипотезу, говоря о своем возмущении, возникает вопрос, что делать с этим дальше. По сути, пока неясно, почему это возмущение осталось удержанным Ольгой в той ситуации. Может быть, в силу низкой степени осознавания собственных чувств и переживаний, но вполне возможно, что там есть и иные причины, ограничивающие Ольгу в свободе обращения со своей агрессией. Ограничивать может, например, стыд, связанный с какими-либо установками, полученными от значимых фигур, возможно, еще в детстве касательно выражения агрессии, типа «девочки себя так не ведут» и т.п., может быть,  различные страхи, начиная от страха оказаться виноватой или отвергнутой до страха физической агрессии. В целом, это может быть что угодно, но пока это неизвестно.

Первым шагом я хочу помочь клиентке улучшить качество ее осознавания этого собственного чувства возмущения. Для этого я и предлагаю ей попробовать вербализовать (произнести) это свое чувство от первого лица и усилить его телесное переживание каким-либо жестом. Это, казалось бы, простое задание позволяет клиентке убить сразу нескольких «зайцев»:

Во-первых, говоря о своем возмущение от первого лица, Ольга возвращает энергию этого переживания в свою жизнь. Ведь она изначально жаловалась на снижение уровня жизненной энергии.  А каждый раз, когда я игнорирую, вытесняю или еще как-либо блокирую какое-либо свое переживание, я вместе с ним вычеркиваю из своей жизни часть своей жизненной силы, заключенной в этом переживании. Так постепенно регулярная блокировка кусочков своей жизненной энергии приводит человека к состоянию упадка, обессиленности и к депрессивным состояниям.

Второй «заяц» – это освобождение от возможных рецидивов головной боли. Как я уже писал, тело и эмоции неразрывно связаны, и любая эмоция сопровождается некоторым телесным проявлением, каким-либо действием или движением, поддерживающим эмоциональный посыл к кому-то во вне, в данном случае к сотруднику. Когда это естественное телесное действие человек блокирует, его энергия перетекает на вегетативный уровень тела. Вегетативная нервная система управляет работой внутренних органов человека. Таким образом, человек, заблокировав выражение своей телесной и психической энергии в отношениях, разворачивает эту энергию внутрь самого себя. Так агрессия превращается из силы трансформирующей отношения в аутоагрессию – агрессию против самого себя. В конечном итоге приводит к соматическим симптомам, в случае Ольги – к головной боли. Соответственно, выражая свое возмущение от первого лица с естественными телесными жестами, Ольга возвращает энергию своего переживания в ее естественное, здоровое русло.

Третья выгода – диагностическая. В процессе попытки выразить свое чувство вместе с телесным движением, Ольга может обнаружить какие-либо сложности и внутренние сопротивления. Те самые, которые привычным образом блокируют ее свободу размещения своей агрессии в отношениях. Ведь в долгосрочной работе с клиентом нам важно не просто сиюминутно облегчить состояние клиента или разобраться с какой-то отдельно взятой ситуацией из его жизни, но помочь человеку осознать те механизмы и ограничения, посредством которых он создает себе сложности. Эти сложности могут встречаться не только в отдельно взятой ситуации, но и в сотнях подобных ситуаций, наполняющих жизнь человека. Так, через осознавание этих собственных механизмов, у человека появляется возможность менять не одну ситуацию, а свою жизнь в целом.
Что касается сопротивлений Ольги, то, несмотря на то что она ничего о них не сказала, можно предположить, что они все же есть. Это предположение я делаю исходя из быстроты угасания ее выражения своего чувства с быстрым взглядом на оператора. Вероятно, Ольга этим мимолетным взглядом пыталась оценить его реакцию на то, что она сейчас говорит и делает. После предложения проверить, все ли она выразила, Ольга действительно замечает, что еще не все. И тут я стараюсь поддержать ее собственными жестами и эмоциями с опорой на свою эмпатию, поскольку вместе, как говорил котенок Гав из старого доброго советского мультфильма, даже бояться не так страшно, к тому же это даже может быть интересно.

Когда энергия заблокированной эмоции узнана, признана и возвращена себе Ольгой, возникает вопрос о творческом поиске конструктивной формы для использования этой энергии в отношениях. Для этого хорошо бы сначала выяснить, какая потребность Ольги стоит за данным возмущением. Ведь только зная свою потребность, мы можем искать формы и способы ее удовлетворения.  И Ольга эту свою потребность осознает: «…не должно быть тайным, открытым и понятным все должно быть». Правда, звучит это пока не как ее личная потребность, а как некоторое убеждение о том, «как должно быть». Это широко распространенное явление, когда люди прячут свое Я за Мы, за некоторые якобы общие идеи. Хотя, конечно же, у любой идеи есть как те, кто ее поддерживают, так и те, кто с ней не согласны. Такая игра в прятки создает ощущение безопасности, ведь меня как бы нет, есть большое «Мы», но явно лишает возможности решать межличностную проблему между двумя конкретными людьми. Поэтому, далее я предлагаю Ольге трансформировать ее фразу о том, что «должно быть» во фразу, начинающуюся со слов «Я хочу…».

Дальше с Ольгой происходит нечто, что осталось для меня неясным. Начиная с фразы «Вот так вот…» Ольга выглядит наигранно жалобной. Могу предположить, что после отыгрывания своего возмущения и ясного осознания потребности в той ситуации, эта потребность отошла на задний план, а на первый план вышла некая другая потребность. Может быть, что-то связанное с ситуацией съемок или что-то еще, но поскольку время наше уже истекало, углубляться я в это не стал и переключился в чисто консультативный режим, разъясняя некоторые аспекты той проблемы, с которой мы разбирались. В заключении Ольга осознает и обозначает в некоторой мере свое сопротивление и тенденцию к избеганию конфликтных ситуаций в жизни в целом.

Приглашаю вас присоединиться к моим рассуждениям и анализу сессии в комментариях. Версии, гипотезы и идеи приветствуются!

Обложка книги Сергея Агапкина.