Когда болит голова книга
Предисловие
Женский контингент ПНИ № 4 в одинаковых хлопчатобумажных рубашках с голубыми цветочками и таких же белых косынках разместился в первых рядах актового зала главного корпуса. Их собрали в честь очередной годовщины Октябрьской революции – одного из культовых праздников, который принято было отмечать абсолютно во всех учреждениях Советского Союза, в том числе и психиатрических интернатах. Директор ПНИ №4 Малодубов поднялся на приготовленную для таких случаев трибуну и важно достал из внутреннего кармана пиджака, украшенного орденскими планками, сложенный вчетверо листок с напечатанной для этого случая речью. В местах изгиба бумага уже пожелтела и по краям заметно обветшала. Я понял, что напечатана эта речь была лет 15 назад, но директор не собирался ее обновлять, т. к. читал он ее в психоневрологическом интернате пациентам, страдающим сенильной деменцией, или, в переводе с медицинского языка, старческим слабоумием.
Пациенты интерната с более тяжелыми формами психических расстройств – ядерной шизофренией и идиотизмом – к этому действу не допускались и оставались в своих корпусах под присмотром бдительных (так, во всяком случае, хотелось думать) санитарок.
А эти тихие слабоумные в одинаковых белых платочках с прозрачными, бессмысленно смотрящими глазами, накачанные на всякий случай нейролептиками и посему ведущие себя спокойно и безмолвно, были необходимы для создания кворума присутствующих, отчет о котором пошлют вышестоящему начальству.
Вслед за торжественной речью должен был состояться праздничный концерт, устраиваемый согласно принятой праздничной конструкции силами административного аппарата ПНИ №4.
Я стоял в задних рядах актового зала, т. к. мягко отказался от приглашения директора занять одно из мест в президиуме. Совсем недавно меня назначили главным врачом ПНИ, переведя с должности врача-психиатра, и я еще не освоился в административных рядах интерната. «Может быть, это и к лучшему», – подумал я и чуть позже понял, что был прав.
Закончив речь, директор дал команду убрать стол президиума, и на сцену стали выходить самодеятельные артисты психоневрологического интерната.
Первой с танцевально-песенным номером вышла полногрудая работница кухни в ярко-красном платке на плечах, с нарумяненными щеками, в высоких сапогах. Она стала исполнять русскую народную песню, приплясывая и пристукивая каблуками по скрипучим доскам сцены, порой не попадая в такт. Было видно, что от исполнения этого номера она получала громадное удовольствие, и оставалось только ждать его завершения. Аккомпанировал ей на баяне с периодически западающими клавишами какой-то мужичонка (я еще не знал, что он был завхозом интерната). Мужчина улыбался щербатым ртом. Аккомпаниатор явно был подшофе, но его веселость все скрашивала. Он также старался пристукивать каблуками армейских, плохо вычищенных ботинок, пытаясь успеть за каблуками поварихи.
Шумный номер с грохотом ног и лязгающим баяном наконец-то закончился, и на сцену вышла главный бухгалтер заведения, одетая в строгий костюм и темно-коричневую шаль с ярко-красным рисунком, и стала петь. Видимо, она чувствовала себя как минимум народной артисткой – исполнительницей народных песен. Библиотекарша аккомпанировала ей на черном фортепиано, так же, как и речь директора, настроенном 15 лет назад.
Номер следовал за номером. Азарт выступающих на сцене сотрудников интерната придавил сидящих в партере слабоумных бабушек, пригнув их тела к коленям, он действовал на них сильнее нейролептиков и транквилизаторов, вместе взятых. Мне даже показалось, что они боялись пошевелиться, чтобы не вызвать гнева у тех, кто был на сцене. Громкие голоса, крикливая музыка усиливали эффект оглушения и вызывали ужас в их оскудевших мозгах. Артисты вряд ли понимали это. По всей видимости, выступающие пропускали по рюмочке между номерами за кулисами, хотя кулисами эти грязно-багровые с кисточками по краям свисающие полотнища с изображением головы Ленина посередине назвать можно было с большой натяжкой.
«Боже! – подумал я. – Еще год-два работы в этом интернате, и я тоже выйду на эту сцену и буду приплясывать и пританцовывать с хором завывающих администраторов перед своими же больными, вылечить которых уже не удастся никому». Прав был Антон Павлович Чехов – безумие заразно.
Слабоумие неизбежно? Не хотелось бы…
Вопросы инволюции разума занимали меня давно. Видимо, с тех времен, когда я увидел свою бабушку, жадно поглощающую горсти таблеток и затем вызывающую «Скорую помощь», чтобы поохать и пожаловаться прибывающим по ее звонку медикам. До приезда машины она долго смотрела на улицу сквозь щелку слегка приоткрытой занавески и, удостоверившись в приближении «Скорой помощи», быстро и ловко шмыгала под одеяло, разыгрывая спектакль мучительных страданий. Получив дозу успокоительного, она долго после ухода медиков наставляла меня, семилетнего мальчика, в чем ее хоронить, показывая, где лежит ее посмертный узелок с одеждой. Впоследствии я оказался в эпицентре окруживших меня слабоумных родственников (с такими же узелками), за которыми мне пришлось сначала ухаживать, как правило, с помощью валидола и пустырника, а потом и… хоронить. Все они когда-то были вполне состоявшимися людьми, имели заслуги перед отечеством, отмеченные орденами и медалями. Но, не считая отца, никто из них не оставил какого-либо следа в моей памяти. Я не хочу вот ТАК и в ТАКОМ состоянии уходить. И, работая в психоневрологическом интернате, куда ссылались как пациенты с неизлечимыми психическими заболеваниями, так и просто престарелые одинокие люди, я окончательно понял: жизнь проигрывает тот, кто не подготовил себя к старости.
А старость – это не возраст, а прежде всего состояние физической сохранности.
И все-таки, что же такое старость? Возраст или угасшее здоровье, а вместе с ним и тело? Кому-то может показаться, что я слишком молод еще для этого разговора. Какое-то время и я так считал, если бы не этот интернат. Мне повезло. Я получил возможность поработать в ПНИ в 35-летнем возрасте. Кстати, возраст многих жителей этого ПНИ едва превышал 50 лет. Сейчас я уверен, что, если бы была возможность устраивать производственную практику школьникам после 10-го класса в психоневрологическом интернате, многим юношам и девушкам такая практика пошла бы на пользу. Почему? Кругом и без ПНИ много слабоумных и пожилых людей. Казалось бы, наблюдай и исследуй процессы старения и угасания разума. Но суета сует, как говаривал Екклесиаст. Бежим-бежим, не замечаем, что вокруг, пока самих или близких не прихватит. Да и в таком случае: 03 – таблетка – стационар. А там как повезет. Что скажет врач. И, как правило, с его (врача) диагнозом соглашаются. Даже не задумываются, почему что-то случилось со здоровьем. В ПНИ или в доме для престарелых можно поговорить с больными, прочитать их истории болезни, подумать о вечном, то есть о смысле жизни. В 16 лет это в самый раз. Выход из детства во взрослую жизнь. С каким багажом, это очень важно.
Нет-нет. Ничего плохого в самом пенсионном возрасте я не вижу. Как говорится, отучился, отработал на страну, вырастил и выпустил в жизнь детей, заработал пенсионный фонд, живи и радуйся свободе. Ты на пенсии. Никому ничего не должен. Больше того! Должны тебе за твой трудовой подвиг – 25 лет непрерывной работы. Просто этим возрастом человек ограничивает рамками активную жизнь, во время которой он может еще влиять на события вокруг. Выйдя же на пенсию, он, по сути, выключается из жизни. Он уже никому не нужен, кроме самого себя. Но к такому отношению подавляющее число людей, выходящих на пенсию, оказываются не готовы.
Я обратил внимание на то, что пенсионеры не знают, как жить в этой «второй» жизни. Во всяком случае, большинство из них. Кто-то помогает ухаживать за внуками, пока есть силы и здоровье. Кто-то начинает путешествовать по санаториям. Это, правда, в большей степени относится к европейцам и американцам. В России такой культуры старости нет, особенно для людей с утраченным здоровьем. Кто-то из последних сил цепляется за работу. Я имею в виду чиновников. Но когда в конце концов их увольняют, они не всегда находят себя в этой, уже другой, жизни и психологически, и физически. Но в основном, как это ни парадоксально, среднестатистический житель Земли не готов жить долго здоровой жизнью.
Старость воспринимается абсолютным большинством как неизбежность физической дряхлости, состояние потери физического статуса. Поэтому мы и видим вокруг стариков с обвисшим телом, дрожащими руками и слезящимися глазами, плюс мелкая шаркающая походка. И это где-то сразу после 65—70.
А еще это самое злосчастное слабоумие. Откуда оно берется, если совсем недавно человек был вполне нормальным и его родители тоже? Потеря здорового тела с возрастом воспринимается большинством вполне нормально. Вроде бы так и должно быть. Но теряется не просто здоровое тело. Прежде всего теряются мышцы, а вместе с ними сосуды, по которым бежит обогащенная кислородом кровь, являющаяся питательной средой для всех органов и тканей. На это никто не обращает внимания, и даже врачи, для которых мышцы являются лишь системой перемещения тела в пространстве. О транспортной функции мышц, и в первую очередь для сердца и мозга, говорят только физиологи. В отличие от сердца мозг не имеет собственной мускулатуры, и его питание, а значит, объем и скорость кровообращения в сосудах зависят не столько от сердца, как это принято считать, сколько от мышц туловища, среди которых можно особо выделить мышцы плечевого пояса. Функционирование этих мышц особенно важно во второй половине жизни, когда сердечная деятельность, как показывает статистика, резко снижается. Именно в период общего физического ослабления организма скелетная мускулатура туловища, особенно верхних и нижних конечностей, должна выходить на первый план в помощи сердцу для увеличения объема циркулирующей крови по большому и малому кругам кровообращения. То есть выполнение гимнастики, активизирующей мышцы прежде всего плечевого пояса, должно быть приоритетным во врачебных назначениях для слабеющих с возрастом людей. Но вместо этого врачи в подавляющем числе случаев назначают препараты, препятствующие повышению артериального давления, снижению сахара в крови и холестерина. Самое интересное, что регулярное применение подобных препаратов не избавляет людей ни от гипертонической болезни, ни от сахарного диабета II типа и уж тем более от атеросклероза сосудов.
Эти болезни продолжают развиваться. Но больные не прекращают принимать препараты, назначенные врачами, потому что жить без них страшно.
К сожалению, врач, выписывая лекарственные средства при различных заболеваниях по готовым схемам, предписанным сверху, считает, что он лечит эти болезни. Но, как показывает практика, болезни остаются. Больные же, принимая назначенные врачом лекарства и год, и два, и больше, привыкают к ним, впадая в определенную лекарственную зависимость. С каждым днем эта зависимость растет, и отказ от этих препаратов, несмотря на отсутствие эффекта, страшит больных. Возникает своеобразный абстинентный синдром, как у алкоголиков. Больные уже не знают, как жить дальше без этих лекарств.
Поэтому я всегда рекомендую не отказ, а замену. Например, вместо таблетки от гипертонии – приседания, держась за спинку стула. (Но об этом позже.) Во всяком случае, так должен поступать любой разумный человек при выборе другого подхода к лечению заболеваний, если лекарства, которые он регулярно принимал, перестали помогать. Только надо знать, чем заменить. Чтобы не получился эффект замены шила на мыло, как это обычно бывает при замене одного сильнодействующего препарата другим. Почему я предлагаю вместо лекарств, назначаемых при сосудистых нарушениях, силовые упражнения, мне кажется, уже понятно. Но поясню еще раз.
Источник
© ООО «М-Продакшн», 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
* * *
Не болит голова у дятла, или Зачем вам знать о головной боли
Этой птице можно только позавидовать, ведь каждый человек хотя бы раз в жизни испытывал головную боль. Причем медицинская статистика говорит о том, что если эта боль возникла даже единожды, даже на час, есть большая вероятность того, что когда-нибудь потом она станет постоянной.
Исследования показывают, что четверть населения земного шара имеет регулярные жалобы на головные боли. Две трети из них страдают от хронических головных болей. Причем более 50 % – это люди трудоспособного возраста.
А ведь что такое хроническая головная боль? Таковой называется головная боль, которая продолжается не менее 15 дней в месяц!!! Вдумайтесь, только шесть месяцев в году вы живете по-человечески, а остальные полгода проводите, испытывая постоянную головную боль! В эти дни вы не можете пойти на работу, поиграть с ребенком, поехать на пикник с друзьями, провести романтический вечер с любимым человеком. Получается, что половину вашей жизни украли! Украла головная боль…
При хронической форме головной боли человек часто и надолго теряет свою трудоспособность и тратит огромные деньги на лечение. Исследование, проведенное в Великобритании, показало, что только от одной мигрени ежегодно пропадает 25 миллионов трудовых или учебных дней[1]. В Европе на лечение головных болей ежегодно тратится более 43 миллионов евро, в России – около 90 миллиардов рублей! Большая часть затрат при головных болях связана даже не с покупкой лекарств, а с компенсацией дней, когда больной по причине приступа был вынужден отсутствовать на работе. Причем за помощью к врачам, по результатам разных исследований, обращается от 20 до 50 % всех больных. И даже эти люди помимо применения врачебных предписаний занимаются самолечением. Почему так происходит?
Проблема головных болей – это «проклятие», которое преследует человечество на протяжении всей его истории существования. И все это время, сколько бы люди ни описывали головную боль и сколько бы ни придумывали способов ее лечения, всегда существовала проблема недостаточно эффективного лечения головной боли.
Тысячу лет назад люди жаловались на то, что ничего не помогает, сто лет назад люди жаловались, что ничего не помогает, и сейчас картина совершенно не изменилась.
В 1979 году Ричард Паккард сформулировал чудесную историю про то, что человек, страдающий от головной боли, – это медицинский сирота.
«Человек, страдающий головной болью, является медицинской сиротой. Он проходит путь от офтальмолога к отоларингологу, невропатологу, стоматологу, ортопеду, хиропрактику. Ему назначают массу анализов и дают огромное количество лекарств, а в конце концов он остается один на один со своей головной болью».
Каждый из специалистов рассказывает больному, что раньше его лечили неправильно, назначает ему кучу анализов и процедур, но часто единственное, от чего избавляется страдающий, – это от своих денег.
На самом деле это, конечно же, не всегда так. Медицина не стоит на месте, и появились методы, которые способны эффективно лечить некоторые виды головной боли. Более того, были изобретены способы терапии тех видов головной боли, которые раньше не лечились. Тем не менее проблема головной боли до сих пор очень актуальна. И я предлагаю вам разобраться, почему так происходит и как все-таки избавиться от боли в голове.
Когда нельзя терпеть головную боль
В этой книге я расскажу о способах, которые помогут вам существенно снизить частоту и интенсивность головных болей или даже полностью избавиться от них. Но есть случаи, при которых нельзя медлить ни минуты! Никаких упражнений, никаких таблеток, никакого самолечения – бегом к врачу или к телефону – вызывать бригаду «Скорой помощи»!
В медицинской практике не редкость, когда сердобольные родственники, искренне желая помочь болящему, предлагают таблеточку, еще одну и полежать. И вот объекту домашнего лечения вроде становится полегче, он ложится, а вскоре перестает хвататься за голову. Близкие с облегчением вздыхают – помогло, успокоился, ну, теперь пусть поспит. А затем врачам остается лишь осмотреть холодеющее тело и констатировать смерть.
Одна из ситуаций, с которой я столкнулся в своей реабилитационной практике. Милая девушка, 26 лет, никаких проблем со здоровьем в прошлом. Пошла на дискотеку, вернулась ночью домой с внезапно возникшей очень сильной головной болью и тошнотой. Родственники сердобольно дали аспирин от головы и тазик на случай рвоты. Улучшения не было, появилась спутанность сознания и проблемы с речью – списали на употребление алкоголя и дали еще аспирина. Когда спустя почти сутки (!) ситуация не улучшилась – вызвали «Скорую».
Диагноз: геморрагический инсульт (при котором аспирин только ухудшил ситуацию), парез левой половины тела. Не работает рука, плохо работает нога, есть нарушения мимики. Обучаясь на бобат-терапевта, я взял эту девушку в качестве дипломного проекта спустя уже 1,5 года после этого события, когда прогнозы восстановления были более чем слабыми.
В результате мы существенно улучшили функцию ходьбы и даже добились грубых движений паретичной руки, но о полном восстановлении речь не шла. Все это могло бы сложиться иначе, обрати родственники внимание на один важный признак – впервые возникшая громоподобная боль. Это так называемый «красный флаг», указывающий на тяжелые жизнеугрожающие состояния.
К сожалению, такие ситуации встречаются часто.
Помните, головная боль может свидетельствовать о состоянии, угрожающем жизни. Причем разрушительные процессы в таких случаях нередко протекают стремительно – счет идет даже не на часы, а на минуты!
Обычная головная боль, хоть и вызывает различные ощущения от простого дискомфорта до невероятных мучений, не опасна и не угрожает жизни. Но в некоторых ситуациях боль в голове возникает не сама по себе, а является симптомом опасных состояний и заболеваний. Такие головные боли называют вторичными.
Вторичные головные боли возникают как следствие патологических процессов, которые развиваются внутри организма, причем часто – не в голове, а в других частях тела.
Чтобы отличить такие головные боли от обычных (первичных), врачи разработали систему «красных флагов» – определили симптомы, которые указывают на угрожающее жизни состояние.
«Красные флаги»
Сигналы опасности при головной боли
Также нужно проявить бдительность и незамедлительно обратиться к врачу, если головная боль сопровождается:
• рвотой, не приносящей облегчения;
• сильным головокружением;
• повышением температуры тела;
• выраженной диареей;
• затруднениями дыхания;
• нарушениями зрения;
• нарушениями координации движений;
• неразборчивостью или спутанностью речи;
• потерей обоняния;
• постоянным звоном в ушах;
• появлением асимметрии лица;
• появлением асимметрии зрачков;
• напряжением мышц затылка, при котором человек не может наклонить голову вперед;
• невозможностью удерживать голову в вертикальном положении;
• появлением красной сыпи на коже;
• повышением артериального давления;
• отсутствием реакции на обезболивающие препараты.
Еще один «красный флажок», сигнализирующий о необходимости срочного обращения за медицинской помощью, – головная боль, возникшая после травмы головы или шеи, а также после хирургического вмешательства в этих областях.
Вообще вторичные головные боли могут возникать по множеству причин: из-за воспалений сосудов лица, воспаления зуба, повышенного внутричерепного давления, побочного действия некоторых лекарственных препаратов, заболеваний эндокринной системы, болезней уха, горла и носа.
Когда я только начал вести программу «О самом главном», со мной произошел важный для меня случай. Я ехал со съемок на такси, и по окончании поездки водитель наотрез отказался брать с меня деньги. Как он рассказал, его жена несколько месяцев страдала от постоянной головной боли, которая не менялась ни в лучшую, ни в худшую сторону. Сам водитель, мужчина южных кровей, сначала терпел, потом стал закипать. Знаменитая фраза «давай не сегодня, у меня голова болит», звучащая несколько месяцев подряд, многих может вывести из душевного равновесия. Однажды, вернувшись с ночной смены, за завтраком он включил телевизор и случайно увидел нашу программу, ту самую рубрику, которая, как он выразился, «спасла семейную жизнь». А рубрика была… о гайморите как осложнении стоматологического лечения. В голове у него что-то щелкнуло и пазл сложился (жена лечила зубы за пару месяцев до этого + чувствует себя уставшей + появилась головная боль). Он посадил жену в машину и повез на рентген в ближайшую поликлинику. В результате выяснилось, что после неудачного лечения корневого канала возник гайморит, который и давал эти боли. Гайморит вылечили у хорошего ЛОР-врача, канал пролечили у другого стоматолога – боль ушла!
Денег водитель так и не взял, но вселил в меня уверенность, что наша телепрограмма – дело нужное и полезное для людей.
Но я хочу выделить те первоисточники головных болей, с лечением которых нельзя медлить ни минуты.
НАИБОЛЕЕ ОПАСНЫЕ ПРИЧИНЫ ВТОРИЧНЫХ ГОЛОВНЫХ БОЛЕЙ
Конечно, не каждая сильная головная боль свидетельствует об угрожающем жизни состоянии. Симптомы нужно оценивать в комплексе. Ведь, например, тошнота и рвота при первичных головных болях – тоже довольно частое явление. При мигрени могут возникать светобоязнь, зрительные или слуховые феномены, которые человек может принять за галлюцинации. К тому же вторичные головные боли составляют всего 2–5 % от общего числа случаев боли в голове.
2–5 % головных болей могут являются симптомом угрожающих жизни состояний или заболеваний.
Тем не менее стоит внимательно оценить свое состояние или состояние человека, которому вы пытаетесь помочь, на предмет наличия «красных флагов». Особенно в том случае, если боли в голове не являются для человека чем-то обычным. Бдительность никогда не помешает, особенно если на кону жизнь и здоровье.
А теперь от ситуаций, в которых лучшая помощь – «Скорая помощь», перейдем к тем видам головной боли, которые мучают большинство людей и с которыми можно и нужно бороться.
С крокодилом на голове
Люди на протяжении всей своей истории шли к лечению головной боли очень странными путями. Взять, например, фреску в одной из египетских пирамид, которая иллюстрирует диковинный метод – человеку с головной болью привязывали к голове крокодила. Наверняка этот способ отчасти помогал: рептилия мокрая и холодная – какой-никакой, а холодовой компресс. К тому же больной мог и забыть о головной боли со страха. А вы бы не забыли, если бы вам привязали к голове клацающего огромными зубами крокодила? Хотя этот конкретный крокодил не клацал – у него во рту изображен пучок какой-то травы. Неизвестно, какой процент больных выживал после подобного лечения, но всякое лечение имеет побочные эффекты…
Древние римляне мыслили аналогично – на голову страдающего от головной боли клали электрического угря и держали до тех пор, пока боль не пройдет или пациент не сбежит от этой специфической электроихтиотерапии. Не исключено, что и в других странах древние врачеватели помещали на голову больного что-нибудь не менее экзотичное.
Древние шумеры считали, что головную боль насылает бог Пазузу, с человеческим телом, собачьей головой, львиными ногами, с крыльями и скорпионьим жалом. В качестве лечения предлагали заклинания и ношение амулетов. Индейцы Южной Америки выбрали путь поиска обезболивающих средств – использовали кактусы пейот, которые содержали мескалин, в качестве препарата «от головы». Кстати, индейцы также сверлили своим соплеменникам дырки в темени. Одной из версий происхождения просверленных черепов в Перу и Китае считается трепанация как метод избавления от головной боли. Подобные черепа с дырками также обнаруживали и в Горном Алтае, где в древности находились стоянки скифов.
Головная боль мучила людей на всех континентах, и постепенно начали появляться более действенные способы ее укрощения. Свои методы избавления от боли разрабатывали Гиппократ, Цельс и Гален. Последний ввел термин «гемикрания» (дословно «половина головы»), который используется медиками до сих пор. Уже в те времена головные боли старались разделять на типы – чаще всего по локализации: боль в одной половине головы или в обеих, в висках или в затылке. В качестве лекарства предлагались отвары и настои трав, обладающих обезболивающим действием, массирование определенных зон и точек, иглоукалывание (у китайцев).
Вплоть до XIX века основное внимание уделялось мигрени. Скорее всего, дело было в том, что она является одной из самых мучительных разновидностей головной боли. Нередко врачи, уточнявшие новые характеристики заболевания, сами страдали от него. Например, французский ученый Шарль Ленуа, живший в XVI веке, знал о симптомах мигрени на собственном опыте. Он определил связь мигренозных приступов со сменой погоды, предположил корреляцию мигрени с эпилепсией и описал гемиплегическую форму заболевания, когда во время приступа возникает односторонний паралич конечностей.
В XVII веке швейцарский врач Иоганн Якоб Вепфер во время изучения сосудов головного мозга и механизмов развития апоплексического удара пришел к выводу, что мигрень связана с расширением сосудов головного мозга. С течением времени ученые постепенно выявляли разные подвиды мигрени, факторы, провоцирующие приступы, описывали разновидности ауры и выделяли стадии мигренозного приступа. Врачи предлагали пациентам не только порошки и микстуры, но и специальную диету, обтирания, физические упражнения и методы релаксации.
Многие знаменитые личности страдали от этого недуга – Гай Юлий Цезарь, Фридрих Ницше, Альфред Нобель, Карл Маркс, Людвиг ван Бетховен, Эдгар Аллан По, Генрих Гейне, Петр Чайковский, Ги де Мопассан, Рихард Вагнер и Зигмунд Фрейд. Последний даже активно занимался изучением своего болезненного состояния и создал психоаналитическую теорию боли. Австрийский психоаналитик и невролог считал, что мигрень не передается по наследству, а вызывается стимуляцией некими химическими субстанциями ядра тройничного нерва и твердой мозговой оболочки (что современная наука рассматривает пусть не как причину, но как механизм развития мигрени). Он также был уверен, что менструальную мигрень и мигрень у беременных вызывает токсическое воздействие скрытой сексуальной субстанции (сейчас точно известно: при истинной менструальной мигрени речь идет о повышении уровня простагландина Е2). Не имея возможностей современных биохимиков и патофизологов, Фрейд сделал во многом правильные выводы: предположил роль сосудистого спазма и раздражения тройничного нерва в возникновении мигрени.
С появлением все более информативных методов диагностики постепенно изучались механизмы развития других типов боли. Была создана обширная классификация. Но до сих пор в знаниях о головной боли есть множество пробелов. Врачи и их пациенты по-прежнему страдают от высокой частоты случаев постановки неправильного диагноза и выбора неадекватной программы лечения больных. Все так же, как и в III тысячелетии до нашей эры, неврологи вынуждены строить предположения о диагнозе на жалобах больного. И хотя крокодилами уже не лечат, многие пациенты до сих пор страдают от того, что таблетки им не помогают. Почему общая картина не перестает быть удручающей? Можно ли наконец-то в XXI веке избавиться от боли в голове? В этой книге я постараюсь ответить на эти вопросы. Начнем с самого злободневного вопроса.
Источник