Не болит голова у дятла читать
Поступая в военное училище, мы сдавали кучу экзаменов, хитрые тесты на профпригодность, жестокие нормы физподготовки и прочее-прочее. Далее началась учеба и ежедневная служба.
Целью каждого обучения – выпуск, золотые лейтенантские погоны на плечи и распределение к дальнейшему месту службы… желательно, не в самое дремучее место.
Поэтому, поступив в училище ВВС, каждый из нас вступил в некое негласное состязание за право получить престижное место для дальнейшей службы. А вот тут начинается самое интересное. Право на «шоколадное» место каждый курсант зарабатывает, как может, по мере своих сил и способностей! Кто-то отлично учится, пользуясь своим врожденным интеллектом по полной программе и цепкой памятью, полученной в наследство от папы с мамой. Кто-то берет учебу персональной «задницей» – сидит по ночам и тупо зубрит пройденный материал, в «миллионный» раз перечитывая конспекты. Кто-то надеется на «мохнатую лапу и бронепоезд с локомотивом», который в нужное время выползет из густых кустов, надежно прикроет броней, испугает выбросом пара, надавит авторитетом и поддержит огнем тяжелой артиллерии. Кто-то активно ведет показную общественно-политическую работу – комсомольский вожак Конфоркин, например. Кто-то равнодушно плывет по течению, надеясь на волю случая и свою счастливую судьбу. Кто-то подается в писари и художники, оформляя каллиграфическим почерком и яркими рисунками многочисленную агитационную документацию для всевозможных кафедр, особенно, политических. Кто-то пишет пером и тушью учебные пособия и ведет на кафедре «рационализаторскую» работу. А кто-то подается в осведомители разного уровня…
А вот тут уже складывается свого рода скрытая иерархия среди стукачков разного уровня, работоспособности и возможной перспективности. И таких «добровольных» помощников и осведомителей командования и компетентных органов в периметре любого военного училища великое множество и огромное количество всевозможных разновидностей.
В основном эта «уважаемая публика» делится на две категории: «дятлы» и «радисты».
«Дятлы» стучат командирам взводов, командиру роты, комбату. Реже, преподавателям. Иногда, работникам партполитактива батальона или училища. Редко, но бывает. По выпуску из училища, «дятлы» добившись своей цели, благополучно соскакивают с крючка и становятся обычными офицерами, старательно вытравливая из своей памяти данные нелицеприятные факты личной биографии.
«Радисты» стучат в особый отдел – высший пилотаж и наиболее головокружительные перспективы. Такие «работящие» парнишки после выпуска из училища как правило получают спец.отметку в личном деле и передаются по эстафете «из рук в руки» в особые отделы по новым местам службы. И шансов соскочить из презренных сексотов практически не имеют.
Некоторых – особо-перспективных и мегасуперподающих надежды «радистов» направляют в спец.школы, после окончания которых данные ударники «скоростной передачи информации в компетентные уши» становятся полноправными и дипломированными особистами. И уже сами выискивают очередное поколение желающих поучаствовать, чтобы тайное стало явным. «Подающих надежду» лелеют и холят, оберегая себе подобных, всячески продвигая их по карьерной лестнице и подстраховывая на экзаменах в академию и т.д. и т.п. Но для такого фавора надо стучать …и стучать очень долго …и продуктивно.
Противно, конечно, но цель оправдывает средства. Не даром говорят: «Не болит голова у дятла!» У него, как правило, болит морда лица …и очень сильно! …если проколется, естественно…
Если в коллективе пошла утечка информации, это сразу чувствуется. Подозревать можно кого угодно, но лучше об этом помалкивать, ибо обидеть человека необоснованным подозрением – гораздо хуже, чем пропустить реального стукачка…
В 45-м отделении неожиданно проскакивает искра недоверия и нарастает нервозная напряженность – командование 4-й роты в курсе всех наших «мелких пакостей». Завелся стукачок, без вариантов. Мелочь конечно, но все равно неприятно.
Подозревали всех и каждого, парни постепенно перестали общаться друг с другом. Некогда дружный и монолитный коллектив методично разваливался на мелкие кучки и одиночек-отшельников. Нервозность нарастала, в воздухе повисло электричество, готовое перерасти в громовые разряды, жестокую разборку и массовую драку… Так дальше жить было нельзя. Но и начинать неприятный разговор тоже как-то никому не хотелось.
На самоподготовке неожиданно встает Леха Крошкин из Ярославля и шокирует всех неожиданно-откровенной репликой.
– Парни, я не дятел!
В аудитории наступила гробовая тишина, в которой было отчетливо слышно как между стекол огромной фрамуги страстно сношаются две мухи, потерявшие остатки стыда и малейших приличий. Сержант Гнедовский поморщившись, вяло парирует.
– Лешка, не начинай… Тебе никто не предъявляет но, честно говоря, трахать сержантов стали гораздо чаще, глубже, дольше …и весьма в точку. Настораживает, однако… И чего ты решил, что на тебя кто-то тянет?
– Парни, мы служим уже три года, вместе по самоволкам, вместе картофель выбрасывали (отдельная история), вместе пакостили, вместе водку жрали, «Агдам» тырили… я вам не говорил, что… мой дядя – особист нашего училища! Но, я – не радист!
Шок! Оп-па, вот так Леша?! И молчал три года …и чудил наравне со всеми…
И тут началось… Всех как прорвало… Никакой детектор лжи не понадобился. Парни стали вслух анализировать все «проколы», за которые дрюкали нас и дрючили наших сержантов.
Постепенно круг «подозреваемых» начал сужаться… Неожиданно встал казах Эрик Чухманов.
– Парни, простите меня! Я виноват и готов написать рапорт на отчисление!
Ба-бах, приехали… Как гром среди ясного неба. Вот бы никогда не подумали!
– Эрик! Как? Когда вербанули?
– На абитуре еще… экзамены запорол, а возвращаться домой стыдно! Провожали всем кишлаком, отец столы накрывал на 1500 человек, все … а тут домой, неудачник. Нельзя! Подошли, поговорили… я возмущался, отказывался… потом думал, плакал, губы кусал… стыдно домой неудачником. Обещали, что распределюсь домой… согласился. Простите парни! Я отчислюсь…
После длинной паузы, Валера Гнедовский медленно выдавливая слова, чеканил фразы, как будто наносил удары по щекам…
– Хрен с тобой! Учись дальше! Хуле, столько стучать?! Обидно отчислиться …и совесть продал …и золотые погоны просрал! Но на выпуске исчезни куда-нибудь, за ради бога… не нарывайся! Как считаете парни? Дадим ему выпуститься? Ради этого же он себе на горло наступил… и душу продал… Кто «за»?
В гнетущей тишине учебной аудитории, среди «единогласно» поднятого леса рук и обжигающих равнодушно-презрительных взглядов, было отчетливо слышно, как из карих глаз Эрика Чухманова капают огромные слезы и разбиваются о поверхность полированного стола…
Рейтинг работы: 1
Количество отзывов: 1
Количество сообщений: 1
Количество просмотров: 368
© 14.03.2010г. Алекс Сидоров
Свидетельство о публикации: izba-2010-157452
Рубрика произведения: Проза -> Рассказ
Источник
Ãðóùó â òèøèíå, ñî÷èíÿþ, ïèøó, à ãäå-òî áåñöåíåí äëÿ ñ÷àñòüÿ
Íå âèäíî ïî ìíå, ÷òî ñòðàäàþ, èùó, ñãîðàþ ïðîíçàþùåé ñòðàñòüþ
Ìîãó è ìîë÷ó
îòêðîâåííî ïðèòèõ: ìîé ìîçã îòðåø¸ííûé â áåçâåñòíîñòü
ß äóøó ëå÷ó, îò ñèõ è äî ñèõ
ïîçíàâ å¸ áðåííóþ ÷åñòíîñòü.
Ìíå áîëüíî â÷åðà, ñåãîäíÿ ÿ çëîé, áåñïîìîùíî çàâòðà ïñèõóþ
Îò áðåäà ìóðà, ñàòàíè÷åñêèé âîé, ê ñóäüáå êîâûëÿþ âñëåïóþ
Íå âåðþ ñåáå, íå ñëûøó ëþäåé, ÿ íåì èëè ÷óâñòâåííî áîëåí
Èññÿê íà àðáå áåçî âñÿêèõ èäåé, áåññìûñëåííî çëîì îáåçâîëåí.
Çàòèøüå ðû÷èò çà ðåàëüíîñòü ãíåò¸ò, ñîçíàíèå ðâ¸òñÿ íà ÷àñòè
Íî ñåðäöå ìîë÷èò, ðàéñêèé óì íå öâåò¸ò, è ñòðàõ íå ìîëèò î ïðè÷àñòèè.
 àäó åñòü ìå÷òà! Ãîðè âñ¸ îíî, è êòî-òî ñãîðàë áåççàâåòíî
Êîðèò íàãîòà è âèíà, è âèíî
è ñëàáîñòü çà ÷åñòíî íåñ÷åòíî.
Ìîé ñîí íà ßâó, ïðîñòè ìåíÿ ìàòü, çà òî, ÷òî ïðîñïàë ñâî¸ ñ÷àñòüå
Èùó óíèñîí, çà ìåëîäèþ ðàòü, ïîþ è èãðàþ äî ñëàñòè,
Âîò! Äà! Âñ¸ ëþáîâü ÿ ëå÷ó! ß
Ýõ ïîëîí âûñîêèõ ìãíîâåíèé
Âñêèïàé ìîÿ êðîâü, çàêðè÷ó
æèçíü ìîÿ, ñ áåäîé íå ñûùó ñîæàëåíèé.
Ïðèøëà è ìîë÷èò, åëå ñëûøíî, íå âåñòü, òàêàÿ êàê âñå áåçóïðå÷íà
Çâåçäà ëè âçîøëà èëè ãîðå÷ü ðû÷èò, ïðîñòàÿ è æèçíü áûñòðîòå÷íà.
Ñëîâà äîíåñëà ïàðó ôðàç î ïðîñòîì, çà ñìûñëîì, ïî ñóòè, ñâîáîäíîé
Âçàïðàâäó ñïàñëà â ìðàêå ÷èñòûì ëèñòîì è ïàìÿòü ñûñêàëàñü ïðèðîäíîé.
Ëþáîâü? íå ëþáîâü? ïðîñíóëàñü â ìå÷òàõ, ïî ñòðóíêàì íàäåæäû èãðàÿ
Íå ïðåêîñëîâü âåðåùèò íà óñòàõ ñòûäëèâóþ ñëàáîñòü âçèðàÿ.
Òåðçàåò äóøà òåëåñíûé ïîêîé, ëèêóåò äàë¸êàÿ âå÷íîñòü
 êàðìàíå ãðîøà ïðîòÿíåò ðóêîé, êîøìàð è ñêóïàÿ áåñïå÷íîñòü.
ß ñëåï, ÿ íåìîé èëè ãëóõ, è áåññèëåí
áûòü ìîæåò ÿ óìåð áåç ñ÷àñòüÿ
Âåðòåï ñ ñàòàíîé, â áðåäó íå ñòàáèëåí, ìå÷òàë óìåðåòü îò íàïàñòè.
Ìíå ãîðüêî è ñêó÷íî è ëåíü è íå â ìî÷ü, ïðîæèòü íà ñëîãàõ ñî÷èíÿþ
Ïî äîëüêàì íà êó÷ó, âåñü äåíü èëè íî÷ü, òóæèòü è â ìîçãàõ ïðîêëèíàþ.
ß âèæó, êàê äüÿâîë äîâîëüíûé âîñêðåñ, õâîñòàòûõ ÷åðòåé îáíèìàÿ
È ãðåæó îò ïðàâèë íå âîëüíûõ ñåðäåö, êðûëàòûõ âåñòåé ïðèíèìàþ.
Êîøìàðû êàê äîëã, áîëü çà öåëü, æåë÷ü êàê ôàëüøü, ìèðñêàÿ íè÷òîæíîñòü èçìåíû
Ó ìèðà åñòü áîã, âñÿ ñîëü íà ïîñòåëü, èëëþçèè êàïàþò â âåíû.
Õî÷ó ïîáåäèòü ëþáîãî ñåáÿ, êàçíèòü ñâî¸ ìåðçêîå âûìÿ
Åñòü çëî ýòî êàæåòñÿ â òî÷íîñòè ß, ïðîñòèòü, íî ïðîêëÿñòü ýòî èìÿ.
Ìîÿ æå ðóêà è êðàä¸ò ó ìåíÿ, ìîé ìîçã ñëàáîâîëüíàÿ ñèëà
È ýòà ñòðîêà… âð¸ò ñàìà çà ñåáÿ, ÷åñòü ñ äîëãîì çà ñîâåñòü óáèëà.
Âîò áóêâà çàêîíà! Ýòîò ìèð êàæäûé ìèã ÷èòàåò çàëîãè çà ïðàâäó
Ðåëèãèé èêîíà ïðÿ÷åò ñîâåñòíûé ëèê, âîçäâèãíóâ êðàñó íà íàãðàäó.
Âñåì äâèæåò ïðîãðåññ è ïîëèòèêà âð¸ò è ñåðäöå íå ñëûøèò, ÷òî öåííî
È â äóøàõ åñòü áåñ îí áåñöåëüíî îð¸ò ñàì õàîñ ïëîäèò íåçàáâåííî.
Íåò ïðàâèë è ïðèíöèïû ê ñåðäöó íàçëî ïðîíçàþò ñòðåëîé â îòêðîâåííîñòü
Íàñòàâèë íà ïóòü è ÷åðòÿì ïîâåçëî, áîëüíóþ èñòðàòèëè ëåíîñòü.
È Äàóíà ðîê çàñèÿë êàê çâåçäà è ÷óäî âîññòàëî èç ïåïëà
Áåçäóìíûé ïðîðîê ßâü äóøîé îáóçäàë è ïðàâäà â ðàññóäêå îñëåïëà.
Íå âåðþ, ÷òî òîëê îòûùó è òîãäà, âçäîõíó âîïðåêè îáëåã÷åíèé
Ïîòåðþ âðàãàì áåñêîðûñòíî ïðîùó, çàáûâ âñþ æåñòîêîñòü ìó÷åíèé.
Ãäå ëþäè æèâóò, ÷òî ïðèõîäÿò â ìå÷òàõ ñ äóõîâíîñòüþ ãîðäîãî ïðàâà
Êîãäà ïðèçîâóò îòâå÷àòü íà ìåñòàõ, íà ìîíñòðîâ íàéä¸òñÿ óïðàâà?
Ïðîæäàòü ìîæíî äîëãî, áåçäîííî ñòðàäàòü çà òî, ÷òî íå âåäîìî ñ÷àñòüå
Òåðçàòü ñåðäöå äîëãîì áåççâó÷íî ðûäàòü, íî ñòðîãèé áîæåñòâåííûé êàñòèíã.
Êîìó ïîâåçëî, à êîìó-òî çà òàê âíóøèëè ÷òî ìèã áåçóïðå÷åí
È âèäèòñÿ çëî èëè âñ¸ çäåñü íå òàê, è êàæäûé â äóøå áåññåðäå÷åí.
© Copyright: Þðèé Àôàíàñüåâ, 2018
Ñâèäåòåëüñòâî î ïóáëèêàöèè ¹218041301686
Источник
(÷åðíîâèê èç ñåðèè “Ëþôòâàôôåëüíèêè”)
Ïîñòóïàÿ â âîåííîå ó÷èëèùå, ìû ñäàâàëè êó÷ó ýêçàìåíîâ, õèòðûå òåñòû íà ïðîôïðèãîäíîñòü, æåñòîêèå íîðìû ôèçïîäãîòîâêè è ïðî÷åå-ïðî÷åå. Äàëåå íà÷àëàñü ó÷åáà è åæåäíåâíàÿ ñëóæáà.
Öåëüþ êàæäîãî îáó÷åíèÿ âûïóñê, çîëîòûå ëåéòåíàíòñêèå ïîãîíû íà ïëå÷è è ðàñïðåäåëåíèå ê äàëüíåéøåìó ìåñòó ñëóæáû æåëàòåëüíî, íå â ñàìîå äðåìó÷åå ìåñòî.
Ïîýòîìó, ïîñòóïèâ â ó÷èëèùå ÂÂÑ, êàæäûé èç íàñ âñòóïèë â íåêîå íåãëàñíîå ñîñòÿçàíèå çà ïðàâî ïîëó÷èòü ïðåñòèæíîå ìåñòî äëÿ äàëüíåéøåé ñëóæáû. À âîò òóò íà÷èíàåòñÿ ñàìîå èíòåðåñíîå. Ïðàâî íà «øîêîëàäíîå» ìåñòî êàæäûé êóðñàíò çàðàáàòûâàåò, êàê ìîæåò, ïî ìåðå ñâîèõ ñèë è ñïîñîáíîñòåé! Êòî-òî îòëè÷íî ó÷èòñÿ, ïîëüçóÿñü ñâîèì âðîæäåííûì èíòåëëåêòîì ïî ïîëíîé ïðîãðàììå è öåïêîé ïàìÿòüþ, ïîëó÷åííîé â íàñëåäñòâî îò ïàïû ñ ìàìîé. Êòî-òî áåðåò ó÷åáó ïåðñîíàëüíîé «çàäíèöåé» – ñèäèò ïî íî÷àì è òóïî çóáðèò ïðîéäåííûé ìàòåðèàë, â «ìèëëèîííûé» ðàç ïåðå÷èòûâàÿ êîíñïåêòû. Êòî-òî íàäååòñÿ íà «ìîõíàòóþ ëàïó è áðîíåïîåçä ñ ëîêîìîòèâîì», êîòîðûé â íóæíîå âðåìÿ âûïîëçåò èç ãóñòûõ êóñòîâ, íàäåæíî ïðèêðîåò áðîíåé, èñïóãàåò âûáðîñîì ïàðà, íàäàâèò àâòîðèòåòîì è ïîääåðæèò îãíåì òÿæåëîé àðòèëëåðèè. Êòî-òî àêòèâíî âåäåò ïîêàçíóþ îáùåñòâåííî-ïîëèòè÷åñêóþ ðàáîòó êîìñîìîëüñêèé âîæàê Êîíôîðêèí, íàïðèìåð. Êòî-òî ðàâíîäóøíî ïëûâåò ïî òå÷åíèþ, íàäåÿñü íà âîëþ ñëó÷àÿ è ñâîþ ñ÷àñòëèâóþ ñóäüáó. Êòî-òî ïîäàåòñÿ â ïèñàðè è õóäîæíèêè, îôîðìëÿÿ êàëëèãðàôè÷åñêèì ïî÷åðêîì è ÿðêèìè ðèñóíêàìè ìíîãî÷èñëåííóþ àãèòàöèîííóþ äîêóìåíòàöèþ äëÿ âñåâîçìîæíûõ êàôåäð, îñîáåííî, ïîëèòè÷åñêèõ. Êòî-òî ïèøåò ïåðîì è òóøüþ ó÷åáíûå ïîñîáèÿ è âåäåò íà êàôåäðå «ðàöèîíàëèçàòîðñêóþ» ðàáîòó. À êòî-òî ïîäàåòñÿ â îñâåäîìèòåëè ðàçíîãî óðîâíÿ
À âîò òóò óæå ñêëàäûâàåòñÿ ñâîãî ðîäà ñêðûòàÿ èåðàðõèÿ ñðåäè ñòóêà÷êîâ ðàçíîãî óðîâíÿ, ðàáîòîñïîñîáíîñòè è âîçìîæíîé ïåðñïåêòèâíîñòè. È òàêèõ «äîáðîâîëüíûõ» ïîìîùíèêîâ è îñâåäîìèòåëåé êîìàíäîâàíèÿ è êîìïåòåíòíûõ îðãàíîâ â ïåðèìåòðå ëþáîãî âîåííîãî ó÷èëèùà âåëèêîå ìíîæåñòâî è îãðîìíîå êîëè÷åñòâî âñåâîçìîæíûõ ðàçíîâèäíîñòåé.
 îñíîâíîì ýòà «óâàæàåìàÿ ïóáëèêà» äåëèòñÿ íà äâå êàòåãîðèè: «äÿòëû» è «ðàäèñòû».
«Äÿòëû» ñòó÷àò êîìàíäèðàì âçâîäîâ, êîìàíäèðó ðîòû, êîìáàòó. Ðåæå, ïðåïîäàâàòåëÿì. Èíîãäà, ðàáîòíèêàì ïàðòïîëèòàêòèâà áàòàëüîíà èëè ó÷èëèùà. Ðåäêî, íî áûâàåò. Ïî âûïóñêó èç ó÷èëèùà, «äÿòëû» äîáèâøèñü ñâîåé öåëè, áëàãîïîëó÷íî ñîñêàêèâàþò ñ êðþ÷êà è ñòàíîâÿòñÿ îáû÷íûìè îôèöåðàìè, ñòàðàòåëüíî âûòðàâëèâàÿ èç ñâîåé ïàìÿòè äàííûå íåëèöåïðèÿòíûå ôàêòû ëè÷íîé áèîãðàôèè.
«Ðàäèñòû» ñòó÷àò â îñîáûé îòäåë âûñøèé ïèëîòàæ è íàèáîëåå ãîëîâîêðóæèòåëüíûå ïåðñïåêòèâû. Òàêèå «ðàáîòÿùèå» ïàðíèøêè ïîñëå âûïóñêà èç ó÷èëèùà êàê ïðàâèëî ïîëó÷àþò ñïåö.îòìåòêó â ëè÷íîì äåëå è ïåðåäàþòñÿ ïî ýñòàôåòå «èç ðóê â ðóêè» â îñîáûå îòäåëû ïî íîâûì ìåñòàì ñëóæáû. È øàíñîâ ñîñêî÷èòü èç ïðåçðåííûõ ñåêñîòîâ ïðàêòè÷åñêè íå èìåþò.
Íåêîòîðûõ îñîáî-ïåðñïåêòèâíûõ è ìåãàñóïåðïîäàþùèõ íàäåæäû «ðàäèñòîâ» íàïðàâëÿþò â ñïåö.øêîëû, ïîñëå îêîí÷àíèÿ êîòîðûõ äàííûå óäàðíèêè «ñêîðîñòíîé ïåðåäà÷è èíôîðìàöèè â êîìïåòåíòíûå óøè» ñòàíîâÿòñÿ ïîëíîïðàâíûìè è äèïëîìèðîâàííûìè îñîáèñòàìè. È óæå ñàìè âûèñêèâàþò î÷åðåäíîå ïîêîëåíèå æåëàþùèõ ïîó÷àñòâîâàòü, ÷òîáû òàéíîå ñòàëî ÿâíûì. «Ïîäàþùèõ íàäåæäó» ëåëåþò è õîëÿò, îáåðåãàÿ ñåáå ïîäîáíûõ, âñÿ÷åñêè ïðîäâèãàÿ èõ ïî êàðüåðíîé ëåñòíèöå è ïîäñòðàõîâûâàÿ íà ýêçàìåíàõ â àêàäåìèþ è ò.ä. è ò.ï. Íî äëÿ òàêîãî ôàâîðà íàäî ñòó÷àòü
è ñòó÷àòü î÷åíü äîëãî
è ïðîäóêòèâíî.
Ïðîòèâíî, êîíå÷íî, íî öåëü îïðàâäûâàåò ñðåäñòâà. Íå äàðîì ãîâîðÿò: «Íå áîëèò ãîëîâà ó äÿòëà!» Ó íåãî, êàê ïðàâèëî, áîëèò ìîðäà ëèöà
è î÷åíü ñèëüíî! …åñëè ïðîêîëåòñÿ, åñòåñòâåííî…
Åñëè â êîëëåêòèâå ïîøëà óòå÷êà èíôîðìàöèè, ýòî ñðàçó ÷óâñòâóåòñÿ. Ïîäîçðåâàòü ìîæíî êîãî óãîäíî, íî ëó÷øå îá ýòîì ïîìàëêèâàòü, èáî îáèäåòü ÷åëîâåêà íåîáîñíîâàííûì ïîäîçðåíèåì ãîðàçäî õóæå, ÷åì ïðîïóñòèòü ðåàëüíîãî ñòóêà÷êà
 45-ì îòäåëåíèè íåîæèäàííî ïðîñêàêèâàåò èñêðà íåäîâåðèÿ è íàðàñòàåò íåðâîçíàÿ íàïðÿæåííîñòü êîìàíäîâàíèå 4-é ðîòû â êóðñå âñåõ íàøèõ «ìåëêèõ ïàêîñòåé». Çàâåëñÿ ñòóêà÷îê, áåç âàðèàíòîâ. Ìåëî÷ü êîíå÷íî, íî âñå ðàâíî íåïðèÿòíî.
Ïîäîçðåâàëè âñåõ è êàæäîãî, ïàðíè ïîñòåïåííî ïåðåñòàëè îáùàòüñÿ äðóã ñ äðóãîì. Íåêîãäà äðóæíûé è ìîíîëèòíûé êîëëåêòèâ ìåòîäè÷íî ðàçâàëèâàëñÿ íà ìåëêèå êó÷êè è îäèíî÷åê-îòøåëüíèêîâ. Íåðâîçíîñòü íàðàñòàëà, â âîçäóõå ïîâèñëî ýëåêòðè÷åñòâî, ãîòîâîå ïåðåðàñòè â ãðîìîâûå ðàçðÿäû, æåñòîêóþ ðàçáîðêó è ìàññîâóþ äðàêó… Òàê äàëüøå æèòü áûëî íåëüçÿ. Íî è íà÷èíàòü íåïðèÿòíûé ðàçãîâîð òîæå êàê-òî íèêîìó íå õîòåëîñü.
Íà ñàìîïîäãîòîâêå íåîæèäàííî âñòàåò Ëåõà Êðîøêèí èç ßðîñëàâëÿ è øîêèðóåò âñåõ íåîæèäàííî-îòêðîâåííîé ðåïëèêîé.
– Ïàðíè, ÿ íå äÿòåë!
 àóäèòîðèè íàñòóïèëà ãðîáîâàÿ òèøèíà, â êîòîðîé áûëî îò÷åòëèâî ñëûøíî êàê ìåæäó ñòåêîë îãðîìíîé ôðàìóãè ñòðàñòíî ñíîøàþòñÿ äâå ìóõè, ïîòåðÿâøèå îñòàòêè ñòûäà è ìàëåéøèõ ïðèëè÷èé. Ñåðæàíò Ãíåäîâñêèé ïîìîðùèâøèñü, âÿëî ïàðèðóåò.
– Ëåøêà, íå íà÷èíàé
Òåáå íèêòî íå ïðåäúÿâëÿåò íî, ÷åñòíî ãîâîðÿ, òðàõàòü ñåðæàíòîâ ñòàëè ãîðàçäî ÷àùå, ãëóáæå, äîëüøå
è âåñüìà â òî÷êó. Íàñòîðàæèâàåò, îäíàêî
È ÷åãî òû ðåøèë, ÷òî íà òåáÿ êòî-òî òÿíåò?
– Ïàðíè, ìû ñëóæèì óæå òðè ãîäà, âìåñòå ïî ñàìîâîëêàì, âìåñòå êàðòîôåëü âûáðàñûâàëè (îòäåëüíàÿ èñòîðèÿ), âìåñòå ïàêîñòèëè, âìåñòå âîäêó æðàëè, «Àãäàì» òûðèëè
ÿ âàì íå ãîâîðèë, ÷òî
ìîé äÿäÿ îñîáèñò íàøåãî ó÷èëèùà! Íî, ÿ – íå ðàäèñò!
Øîê! Îï-ïà, âîò òàê Ëåøà?! È ìîë÷àë òðè ãîäà
è ÷óäèë íàðàâíå ñî âñåìè
È òóò íà÷àëîñü
Âñåõ êàê ïðîðâàëî
Íèêàêîé äåòåêòîð ëæè íå ïîíàäîáèëñÿ. Ïàðíè ñòàëè âñëóõ àíàëèçèðîâàòü âñå «ïðîêîëû», çà êîòîðûå äðþêàëè íàñ è äðþ÷èëè íàøèõ ñåðæàíòîâ.
Ïîñòåïåííî êðóã «ïîäîçðåâàåìûõ» íà÷àë ñóæàòüñÿ
Íåîæèäàííî âñòàë êàçàõ Ýðèê ×óõìàíîâ.
– Ïàðíè, ïðîñòèòå ìåíÿ! ß âèíîâàò è ãîòîâ íàïèñàòü ðàïîðò íà îò÷èñëåíèå!
Áà-áàõ, ïðèåõàëè
Êàê ãðîì ñðåäè ÿñíîãî íåáà. Âîò áû íèêîãäà íå ïîäóìàëè!
– Ýðèê! Êàê? Êîãäà âåðáàíóëè?
– Íà àáèòóðå åùå
ýêçàìåíû çàïîðîë, à âîçâðàùàòüñÿ äîìîé ñòûäíî! Ïðîâîæàëè âñåì êèøëàêîì, îòåö ñòîëû íàêðûâàë íà 1500 ÷åëîâåê, âñå
à òóò äîìîé, íåóäà÷íèê. Íåëüçÿ! Ïîäîøëè, ïîãîâîðèëè
ÿ âîçìóùàëñÿ, îòêàçûâàëñÿ
ïîòîì äóìàë, ïëàêàë, ãóáû êóñàë
ñòûäíî äîìîé íåóäà÷íèêîì. Îáåùàëè, ÷òî ðàñïðåäåëþñü äîìîé
ñîãëàñèëñÿ. Ïðîñòèòå ïàðíè! ß îò÷èñëþñü
Ïîñëå äëèííîé ïàóçû, Âàëåðà Ãíåäîâñêèé ìåäëåííî âûäàâëèâàÿ ñëîâà, ÷åêàíèë ôðàçû, êàê áóäòî íàíîñèë óäàðû ïî ùåêàì
– Õðåí ñ òîáîé! Ó÷èñü äàëüøå! Õóëå, ñòîëüêî ñòó÷àòü?! Îáèäíî îò÷èñëèòüñÿ …è ñîâåñòü ïðîäàë …è çîëîòûå ïîãîíû ïðîñðàë! Íî íà âûïóñêå èñ÷åçíè êóäà-íèáóäü, çà ðàäè áîãà
íå íàðûâàéñÿ! Êàê ñ÷èòàåòå ïàðíè? Äàäèì åìó âûïóñòèòüñÿ? Ðàäè ýòîãî æå îí ñåáå íà ãîðëî íàñòóïèë
è äóøó ïðîäàë
Êòî «çà»?
 ãíåòóùåé òèøèíå ó÷åáíîé àóäèòîðèè, ñðåäè «åäèíîãëàñíî» ïîäíÿòîãî ëåñà ðóê è îáæèãàþùèõ ðàâíîäóøíî-ïðåçðèòåëüíûõ âçãëÿäîâ, áûëî îò÷åòëèâî ñëûøíî, êàê èç êàðèõ ãëàç Ýðèêà ×óõìàíîâà êàïàþò îãðîìíûå ñëåçû è ðàçáèâàþòñÿ î ïîâåðõíîñòü ïîëèðîâàííîãî ñòîëà
Источник
Снова повторяется скорая деревянная дробь. Муха радостно кричит:
– Мишка, дятел! Дятел!
На кухне. Маленькая седая старушка (спортивная рубаха, номер «5», «Торпедо») занята приготовлением завтрака. Вбегает Муха.
– Бабушка, дятел!
– Портфель собрал?
– Успею.
Прихватив кусок хлеба. Муха убегает.
В комнате в ожидании завтрака сидит за столом Мухин-отец (инструктор аттракциона «Парашютная вышка» в парке культуры и отдыха). Утро, как обычно, начинается у него с газеты «Советский спорт». Как и вся семья, Мухин-отец в спортивной рубахе с номером «5», только на нем динамовская. Не трудно догадаться, что, переходя из клуба в клуб, Андрей всегда остается самим собой – пятеркой.
– Папа, ты слышишь? — вбегает Муха.
– Портфель собрал?
– Дятел прилетел!
– Отстань.
Муха выбегает на веранду. Здесь стоит его собственность – ударная установка, три залатанных барабана и медные тарелки. Муха берет палочки, прислушивается и вступает в состязание с дятлом.
Андрей, разбуженный барабанным боем, садится на постели. С ненавистью смотрит на раскладушку брата и на фотографии джазовых знаменитостей, вырезанные из журналов.
Бедный Муха! Он еще не знает, что великан уже покинул кушетку, что фотографии уже сорваны со стены и что расправа близка. Великан выпрыгивает из окна на веранду.
Муха, будь он подогадливей, мог бы объяснить брату, что каждый, кто задумал отпустить красивую бороду, кажется сперва небритым и что каждый, кто хочет стать приличным ударником, сперва досаждает окружающим громом своего инструмента.
Палочки, вырванные из рук барабанщика, летят в пруд, что находится тут же, под верандой. Дар снисходительности еще не посетил великана:
– Будешь еще барабанить по утрам?
– Буду! — выпаливает Муха.
В пруд летят барабаны. Муха онемел от такой решительности. Брат поворачивается и уходит.
– Верста! Каланча! Телеграфный столб!
Великан возвращается. Очередь за медными тарелками. Сопротивление бесполезно. Муха пускает в ход испытанное оружие детства зубы. Не часто можно слышать, как орет укушенный великан. Зато и расправа сурова.
Болтнув ногами в воздухе, Муха летит в пруд. Брызги! Вспугнутый дятел описывает над прудом круг и садится на дерево. Муха выныривает, заляпанный тиной, увешанный водорослями. Тяжек путь самоутверждения! Быть ударником — это не марки коллекционировать и не жуков на булавки накалывать. Придя в себя, Муха орет наверх: «Все равно буду! Буду! Назло!»
Пока Муха занят вылавливанием барабанов, звучит красивый и ободряющий перестук дятла.
Муха наяривает на барабанах. Он снова улыбается. Счастливый возраст! Но берегись, Муха, берегись! Из дома с перекошенным от негодования лицом, в пижаме выбегает сосед. Это Степан Степаныч, парикмахер (прозвище Стакан Стаканыч). Как все неудачники, Стакан Стаканыч хмур, подозрителен и коварен. Сосед крадется за угол дома и вскоре возвращается с Мухой. Когда тебя ведут за ухо — это больно и унизительно. Муха сопротивляется. Но сила, как всегда, ломит солому.
Они поднимаются по лестнице. Муха извивается в жестокой руке. Стакан Стаканыча. Звенит телефон. Муха рванулся к нему, но сосед был проворней.
– Алло? Мухина? Которого?.. Тебе звонит дама, — сказал Стакан Стаканыч своей жертве.
– Дайте трубку!
– Помолчи!
– Это мне звонят!
– Слушай, девочка, тут вот какой нюанс, твоего кавалера сейчас будут пороть, позвони попозже…
Муха, изловчившись, нажал рычаг. Короткие гудки.
– Ха! Да у него самолюбие! — издевается сосед. Они продолжают путь.
Семья Мухиных завтракает.
– Вот пишут… на юге жара. — Отец откладывает газету. — Говорил матери: бери отпуск осенью. Теперь в самое пекло попала, разве это отдых?
Стук в дверь. Стакан Стаканыч вводит Муху. У соседа рябит в глазах от цифры «5», много раз повторенной на груди, на спинах и рукавах.
– Физкульт-привет! — едко ухмыляется сосед и, презрительно хмыкнув, удаляется.
Муха, мокрый, заляпанный тиной, жмется у двери. Жалкое зрелище!
– Господи! — вздыхает бабка.
– Ты почему в таком виде? — сурово спрашивает отец.
– Пусть он скажет! — Муха тычет в брата.
– Папа, он меня укусил, — жалуется великан.
– Ты кого кусаешь? Ты советский баскетбол кусаешь! Где ремень? — кричит отец.
– Оставьте его, — заступается бабка. — Не выйдет из него человек, так пусть хоть барабанщик получится. Чего стоишь? Портфель собрал?
Муха направляется в другую комнату. Ловко увертывается от руки отца, который хотел слегка съездить ему по заду, но промахнулся и чуть не упал со стула. Отец проводил младшего сына довольным взглядом и сказал:
– Андрюха, ты видел, какая реакция? Мальчишка-то ловкий, увертливый. Вот только маленький. Что из него получится, не знаю.
В комнате Муха видит сорванные со стены и брошенные на пол фотографии джазовых знаменитостей. Муха становится на колени, подбирает фотографии, трет накрученное ухо. За окном стучит дятел. Внезапно Муха улыбается.
Школьный двор.
Сегодня последний день занятий. Кто-то из старших школьников проверяет микрофон:
Один, два, три, четыре…
На столе появляется красная скатерть. Потом бронзовый колоколец. Ожидается ритуал «последнего звонка». Завуч, Федор Кузьмич, репетирует с крохотной первоклассницей ее речь, предназначенную для выпускников.
– Ты пойдешь вот сюда, к микрофону и будешь говорить. Ну, давай, повторим, как ты скажешь?
– Я скажу, — патетически начинает крошка. — Я скажу «Дорогие наши выпускники! Сейчас! Прозвенит! Последний! Звонок! Он! Возвестит!..»
– Седьмой «А»! Седьмой «А»! Строиться! Булкин, ты слышишь? — зовет классный руководитель Татьяна Петровна. — Строиться!
– Татьяна Петровна, а Федорова не хочет со мной поздороваться, — явно что-то замышляя, жалуется Лева Булкин (известен под кличкой Батон). — Федорова, ну посмотри на меня!
– Отстань! — отворачивается Ирочка Федорова (самая красивая девочка в седьмом «А»).
– Булкин, оставь Федорову в покое.
– Я хочу поздороваться с ней за руку.
– Федорова, поздоровайся с ним, ради бога!
– Очень надо!
– Батон, поздоровайся со мной, — протягивает руку Капа Тарарухина, готовая поддержать любое начинание.
– Я с тобой не хочу… Федорова!.. Ну Федорова!
– Булкин! — сердится учительница. — Если тебе так уж невтерпеж с кем-то поздороваться, поздоровайся со мной.
Батон не ожидал такого поворота. Помедлив, достает руку из-за спины. Не замечая подвоха, учительница протягивает руку. Хохот. На руке у Батона голубая плавательная ласта.
– Очень остроумно! — сухо говорит учительница.
– Я не хотел вас обидеть, — оправдывается Батон. — Чтоб я дусту объелся!
– Помолчи. Становитесь. Ровнее, ровнее! А где Мухин?
Татьяна Петровна смотрит на Федорову.
– А почему вы у меня спрашиваете? — вспыхивает Федорова.
Дом на Островах.
Муха выбегает из дома. Как всегда, в последний момент завязывает шнурок на ботинках. За воротами проходит, замедляя скорость, экскурсионный автобус. Слышен голос экскурсовода:
– А в этом доме живет знаменитый баскетболист Андрей Мухин.
Пассажиры дружно поворачивают головы направо.
Мухин бежит за ворота, возле которых маячат любители, пришедшие посмотреть на тренировку своего кумира.
Великан появляется на крыльце с гигантской авоськой, полной баскетбольных мячей.
В классе.
– В сентябре, — говорит Татьяна Петровна, — все вы сдадите сочинение на тему «Как я провел лето».
– Опять «Как я провел лето»?!
– Это ты, Булкин? Чем ты не доволен?
– Да что каждый год одно и то же!
Голоса.
– Батон, заткнись!
– Не все ли равно?
– Вечно он суется!
– Тихо, тихо! — вмешивается учительница. — Булкин, ты можешь предложить другую тему?
– А что, могу!
– Пожалуйста, встань и сообщи.
Батон встает. Класс поворачивается к нему
– Я предлагаю немного изменить тему.
– Ну ну? Как? — учительница настораживается. — Тарарухина, перестань хихикать!
Соседка толкает Тарарухину, изнемогающую от ожидания.
– Например, так: «С кем я провел лето?».
Класс с одобрением встречает эту идею, становится шумно.
Учительница удрученно смотрит на инициатора новой темы.
– Сядь, Булкин. Сядь и помолчи.
– А что?
– А то, что твоя тема двусмысленна и неприлична.
В классе глухой ропот.
– Почему? — не унимается Батон.
– Булкин, довольно! Или я отправлю тебя к Федору Кузьмичу.
– Не отправите, — улыбается Батон.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что, во-первых, сегодня последний день занятий, а во-вторых…
– Ну, ну? Договаривай.
– А во-вторых, я вам нравлюсь. Разве нет?
Класс хохочет.
Учительница не может скрыть улыбки. Этот плут действительно, ей нравится. Но нельзя же признаться в этом вот так, прямо.
– Слушай, Батон… э-э… Булкин, — поправляется учительница.
– Вот видите! Вы даже называете меня, как друг!
Тут открывается дверь и появляется Муха.
– A-а, товарищ Мухин, — иронически встречает опоздавшего учительница.
Пожалуйста, проходите. Спасибо, что пришли.
– Не за что.
– Что скажете?
– Седьмой «Б» уже на воле.
– Верно! — орет Батон. — Играют в футбол!
Класс порывается к окну, чтобы убедиться в этом.
– Все по местам! Полная тишина! — стучит по столу учительница. — Посмеялись и хватит. Мухин, садись. О сочинении мы договорились. Запишите список литературы, с которой вам необходимо познакомиться на каникулах.
Муха занимает свое место. За одним столом с Федоровой.
Тарарухина страдальчески смотрит на Муху и Федорову. Рыжая соседка толкает ее, шепча.
– Где твоя гордость?!
Муха поворачивается к Батону.
– Привет, Батон, — протягивает руку.
Батон только и ждал этого. Рукопожатие. С ластой, разумеется.
– Ух ты! шепчет Муха. — На что меняемся?
– А что ты можешь предложить?
– Хочешь рассказы Мопассана?
– Старо!
– И «Лезвие бритвы»? В придачу.
– Фантастика?
– Ага.
– Договорились, — оба кивают головами.
– Мухин! — голос учительницы.
– А?
– Что мы сейчас записывали?
Муха растерян. Федорова подвигает ему свою тетрадку.
– Мы записывали…
Федорова показывает ему пальцем.
– Мы записывали… Вот, пожалуйста… Гоголь, Байрон, Мольер.
– Садись, Мухин.
– Спасибо, — шепчет Муха Федоровой.
Урок продолжается. Спустя немного Татьяна Петровна видит, как Мухин показывает Булкину большой палец, что, как известно, означает высокую степень удовлетворения.
– Мухин! Да что это такое! — не на шутку сердится учительница. — Марш к доске!
– Причешись! — шепчет Федорова Мухе.
Муха отчаливает от стола по направлению к доске.
В классе хохот. Муха шлепает по проходу в ластах.
Класс становится неуправляемым.
– Вон из класса! — негодует учительница.
…Муха шлепает по коридору школы. Старая нянечка перестает вязать и роняет клубок: ласты на ногах Мухи в первый момент напугали ее.
– К Федору Кузьмичу?
– Ага.
– Снял бы галоши-то.
– А-а…
…Дверь с табличкой «Завуч». Муха стучит. Входит. Грозный голос:
– В чем вина? Какой класс? Фамилия?
Муха отвечает в указанном порядке:
– Ласты. Седьмой «А». Мухин.
Завуч поднимает голову
– Мухин? Брат?
– Брат.
– Стыдно, Мухин-младший!
Начинается суровая проповедь. Но тут гремит звонок, и голос завуча пропадает заглушенный звонком, гвалтом и гамом, наполняющими школу.
Двор школы.
– Федорова, кого это ты поджидаешь? — ехидно спрашивает рыжая.
– А тебе какое дело?
– Знаем-знаем кого! — хихикает рыжая.
Федорова, заносчиво махнув косичками, поворачивается к ней спиной. У Федоровой портфель и ботинки Мухина. Несчастная Тарарухина — ах, как бы ей хотелось вот так же поджидать Муху и беречь его портфель и ботинки! — бежит прочь.
…Двор школы постепенно пустеет. Федорова ждет Муху. И вот он понуро выходит из школы. Видит Федорову. Радостная улыбка возникает на его лице. Федорова бежит к нему. Он шлепает навстречу в ластах, потому что другой обуви у него нет. О чем-то говорят.
Опершись на плечо Федоровой, Муха снимает ласты. Если бы сейчас их увидела Тарарухина, ее сердце разорвалось бы от ревности. А Батон, вероятно, сказал бы: «Это любовь. Чтоб я на рельсах уснул!»
Улица.
Муха несет два портфеля: свой и Федоровой.
– А что ты будешь делать летом? — спрашивает Муха.
– У нас же практика.
– А потом?
– Может, поеду в лагерь. А ты?
– Я тоже. А потом?
– Приеду из лагеря.
– А потом?
– Потом настанет осень, опять в школу.
Какой-то малый в кепке и шортах, на превосходном гоночном велосипеде, проезжая мимо них, крикнул: – Ира, привет!
– Здравствуй!
Муха нахмурился:
– Кто это?
– Это Валерка. Он удивительный!
– Чем это он удивительный? — задет Муха.
– А всем!
– Ну чем всем? Чем?
– А почему ты злишься?
– Кто злится? Никто не злится.
– Нет, злишься. Не спорь… Злишься. Я вижу. Очки надень, — огрызнулся Муха.
Он быстро идет вперед и обиженно сворачивает за угол. Федорова прячет улыбку — ей нравится вспыльчивость Мухи.
…Два портфеля лежат на тротуаре, возле арки, ведущей во двор.
Муха едет на створке тяжелых ворот. Раздается тонкий, переливчатый звук. Муха вопросительно смотрит на Федорову: Узнаешь?
– Ты же знаешь, у меня нет музыкального слуха.
– Федорова, ты что, глухая? Это же из «Май фейр леди»!
Федорова обиженно отвернулась…
На оживленном перекрестке Муха берет Федорову за руку. Миновав мостовую, он пробует возобновить разговор:
– А что ты будешь делать после школы?
– Поступлю в институт.
– А потом?
– Буду работать.
– А потом?
– Выйду замуж.
– За кого?
– Откуда я знаю!
– А потом?
– У меня будут дети.
– А потом?
– Потом я стану бабушкой.
– Кто? Ты? — смеется Муха.
– Ничего смешного. И у меня будут внуки.
– А потом?
– А потом… потом я умру…
– Как умрешь? Зачем? — останавливается Муха. Глаза его смеются. — А что будет со мной?
– А ты… ты будешь стучать на своих барабанах, и кататься на воротах, и задавать дурацкие вопросы! — выпаливает Федорова и быстро идет вперед, потом бежит. Муха бросается за ней.
– Федорова! Я тоже умру! Вот увидишь! В тот же день!
Это заявление привлекает внимание прохожих. Какая-то женщина даже останавливается и делает несколько шагов за Мухой, но тот уже далеко.
Клепиков Ю. Не болит голова у дятла // Клепиков Ю. Пацаны. Сценарии. Л.: Искусство, 1988.
Источник