Не болит голова у дятла ваенга стихи

В минувшую субботу в казанском «Баскет-холле» прошел сольный концерт Елены Ваенги. Судя по количеству распроданных билетов (они стоили от 1000 до 4000 рублей), это одна из самых любимых казанцами певиц. Многие пришли на концерт с цветами.

Для людей, далеких от мира отечественного шоу-бизнеса, имя Елены Ваенги прогремело в 2012 году в связи с арестом участниц панк-рок-группы Pussy Riot: звезду отечественного шансона оскорбил панк-молебен «Богородица, Путина прогони!». Ваенга написала тогда на своем официальном сайте эмоциональный текст с обилием грамматических ошибок, некоторые фразы из которого мгновенно стали крылатыми: «охринели вконец», «кишка тонка в мичеть нос сунуть», «меня аж трясет»…

Эта история чудесным образом перекликается с эпизодом биографии Елены Ваенги (она опубликована на ее официальном сайте): «Когда я была студенткой музыкального училища имени Римского-Корсакова, каждый день в метро наблюдала женщин, взахлеб поглощающих Донцову с Марининой. Мне было их жалко. Ведь виноват не тот, кто читает, а тот, кто дает читать. Однажды не выдержала и завела острый разговор с читающей в метро дамой, пытаясь чуть ли не вырвать книжку из рук бедной женщины!.. Та смотрела на меня квадратными глазами, когда я ей рассказывала про Ибсена и Канта. С тех пор я себя сдерживаю в эмоциях!»…

Для полноты образа Ваенги «Вечерняя Казань» предлагает читателям фрагменты ее монологов и стихов, которые прозвучали на субботнем концерте, – артистка не только много пела, но и много говорила. Если кому интересны детали: сначала Ваенга вышла к зрителям в черном длинном платье, а ко второй части концерта переоделась в черное короткое. Исполнила почти все хиты своего репертуара плюс детские шлягеры времен СССР: песенку черепахи Тортиллы и «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко»…

– Я в шоке от звука, – заявила Елена Ваенга после третьей песни. Публика зааплодировала в знак поддержки: звук и правда был ужасным – квакающим, с эхом… – Я понимаю, что тыкать сейчас в кого-то пальцем и говорить: «Виноват!» – это не выход. Мне тут подсказывают выход: всем напиться. Но я не стану вам этого предлагать. Я буду по возможности петь понятно…

– Мне сейчас друзья из Нью-Йорка прислали СМС: «Ленка, с Рождеством!» Я пытаюсь понять, в чем подвох. Почему меня, русскую женщину, вышедшую замуж за татарина, поздравляют с католическим Рождеством?! Поэтому я сейчас вам спою песню на сербском языке…

– У меня не только муж – татарин. У меня теперь есть дядя Ибрагим, дядя Анвар и свекор Анвар Анварович! Я богатый человек – у меня большая семья…

– Хочу прочесть вам свое стихотворение: «На белой яхте, на фоне голубого моря, втянув живот и раздувая губы, я сделаю бомбическое селфи – огонь, вода и нефтяные трубы. Мне снова 20, гиалурон мне в помощь. Вес – 50. Я верю в это, боги! Но почему-то вновь терзают чувства туманно-андромедовой тревоги… Мартини с водкой? Да какой мартини! Три тысячи чертей, хештег мне в печень! Карету мне, я к бабушке поеду! Она всегда поймет душевное бикини!»

– Знаете, уходящий 2016 год прекрасен. Высокосен! Я в этом году стала заслуженной артисткой Адыгеи. Я вам так скажу: это не я молодец, это Адыгея молодец!

– Еще одно стихотворение: «Ну вот и поговорили. Он – неправ. Она, естественно, неправа. В результате любовь убили – видимо, и не любовь была. Хорошо? Хорошо, это когда чай – индийский, когда мята своя – из сада. Когда не «Нескафе», а бразильский, и когда говорить не надо. Когда и дураку понятно, что разговаривать – это не делать… Утро. Завтрак. Всем неприятно. И уже ничего не поделать: оказались дерьмом на проверку все надежды и все идеалы… И вот теперь не хочется Верке. Верка выспалась и отказала!»…

– Я петербурженка. Я питерская певица! Надеюсь, в мешанине слов вы разбираете, о чем я пою. А пока – маленькое стихотворение: «Я наверное, разревусь от счастья, я настолько свободна, блин! Без причастности и участия я почти сама себе господин. Я живу в самом центре Питера, я слышу старых дождей этюды. У нас ночи белые слегка качаются, я всегда это чувствовать буду. Удивительное удручение – в восхитительном декадансе петербургского самомнения, в постоянном полуреверансе… Я всегда прихожу в сознание от эстетики бардака. В Питере не говорят: «До свидания!» В Питере говорят: «Пока!»

– Люди, смотрите, я тут написала дурацкое стихотворение, которое посвятила сразу трем людям. Двое из них – просто плохие люди, а третий – нехороший президент. Со всеми ними я лично знакома. Вот им: «Не болит голова у дятла. У дятла и не должна. Слушать дрянь о себе – неприятно, особенно если дятел почти свинья. Не стучи в деревяшку, милый. Деревяшка – она живая. Ты сам себе настучал могилу – и глубокая, глянь, какая. Бумеранги летают долго. Но они все-таки долетают. Вот знала ж Герда цену осколкам, но она хотя бы была сестрой у Кая! А тут, прости господи, хрен с горы! Клоун высшего эшелона! Дождалася я золотой поры – человека из поролона. Поролоновый дятел! Сильно. Неожиданно. И, кстати, неприятно. Я-то думала, ветер ванильный. А он оказался фекальный»…

– Знаете, я отличаюсь достаточно неприятным характером, как говорят неблизкие мне люди. Близкие же говорят, что я чудесный человек… Понимаете, мне уже почти сорок лет, и я начинаю задумываться о концертной деятельности в период своего семидесятилетия. Я долго копалась в своей голове. Но ничего не накопала. Нет у меня песен на семидесятилетие, ни одной! Представляете, петь в 70 лет «Шопена» – «Дотянись рукой – твоя…». Это же идиотизм!.. Казань, я обещаю, когда мне будет 70 лет, на афише не будет написано «Прощальный концерт». Там будет просто: «Хотите – приходите! Велкам!» Но вдруг вы не захотите приходить на мое семидесятилетие? Давайте я вам сейчас спою песню из этого концерта, я ее за собой застолбила… Эту песню вы все знаете. Итак, «Затянулась бурой тиной гладь старинного пруда…»

– Казань – серьезный город. Это мать городов татарских! Я приложу все усилия – а я приложу усилия! – но в следующий раз мой здесь концерт будет обязательно в театральном помещении…

– Прочту вам стихотворение, которое я написала себе и своей маме: «Мам, нам не нужен муж. Мам, нам нужен друг. Не «большой кошелек», нет. И не «брат». Да к черту твердости хренов дух! Просто – ласковый, добрый взгляд… Жизнь – как сбитый с прицела тир. С лабиринтами пустоты. Красота? Красота пусть спасает мир. А нам достаточно доброты».

– Говорят, что благие дела надо делать тихо. Это правильно. Мы все так, в принципе, и делаем. Но я хочу сказать… Вот у вас в Казани живет женщина – совершенно простой человек, моя поклонница. Мы общаемся с ней в соцсетях. Мои поклонники, которые сами называют себя ваенгоманами, общаются в соцсетях еще и между собой. И вот я узнала… У поклонницы в Тверской области заболел сын: опухоль головного мозга. Матери не объяснить, что это за диагноз, мать борется. И вот Лена из Казани – она меня потрясла. Она взяла кредит и отослала деньги в Тверскую область – на лечение сына моей поклонницы. А сама сейчас по ночам таксует, чтобы выплатить этот кредит. Лена не миллионер, не звезда… Господи, что я плачу-то?.. Хорошо, что есть такие люди. А Бог – он все видит!..

– Разрешите мне, пожалуйста, кое-что сделать. Понимаете, мне самой на моих же концертах нужно петь не только то, что вы хотите, но и то, что очень-очень хочу я. Это не моя песня: тащиться от собственных песен – для меня это совсем непонятно. Я хочу спеть себе «Прекрасное далеко», хочу сама себя поздравить, понимаете? Как говорится в известной татарской пословице, сам себя с Новым годом не поздравишь, никто не поздравит…

– Что ж я опять плачу?.. Говорят, старики много плачут. Мне кажется, я стариком родилась… А в чашечке тут у меня кофе, вы не думайте… Знаете, самое страшное – болезни и смерти. Пусть Бог хранит нас от этого по возможности дольше и дольше! Дольше и дольше!.. Казань, я сдержу свое обещание: в таких помещениях мы с вами больше встречаться не будем!

Источник

Âàåíãó ìíå ñîñâàòàë (äà è âñåì, êòî â ôýéñáóêå) Ñòàñ Ñàäàëüñêèé, äèâíûé áëîãåð. Âûëîæèë ðîëèê «Êóðþ» è ïðèïèñàë, ÷òî ìîë, â ýòîì ÷òî-òî åñòü.
ß çàïóñòèë.
È ñðàçó ñ èçóìëåíèåì ñòàë ñìîòðåòü íà åå æåñòû îíà åùå íå ïåëà, ïðîñòî âêëþ÷àëàñü â ìóçûêó. Ìûñëåííî ÿ äåëàë òî æå ñàìîå, îòáèâàÿ ïàóçû òî÷å÷íûìè ïîëóâçìàõàìè ïîëóêðûëüåâ.
À ïîòîì îíà çàïåëà. Ñëîâà íå øåäåâð, ìóçûêà, ïðàâäà, èíòåðåñíåå. Íî âñå âìåñòå ãîëîñ, æåñòû, ìóçûêà, ñëîâà, êàêîé-òî ÷îêíóòûé åå îðêåñòðèê ýòî áûëî çðåëèùå. Ïðè÷åì, ÷òî ó íàñ ðåäêî áûâàåò òåïåðü, çðåëèùå, äî òàêòà ñîáðàííîå â åäèíîì ñòèëå. Ïðîñòî êàêîå-òî îäóõîòâîðåííîå åäèíñòâî, êàê ó Ãåðãèåâà â îðêåñòðå, åëû-ïàëû!
Ýòî áûëî óäèâèòåëüíî.
Êîíå÷íî, îíà íå Àëëà Ïóãà÷åâà, êîíå÷íî, ñêîðåå âñåãî íå øèáêî íàäîãî ê íàì, êîíå÷íî, ïîòîì ïîéäåò ÷åñîì ïî êîíöåðòàì, êîòîðûå áóäóò ñîáèðàòü çàëû. È ïðèìàäîííîé íå ñòàíåò.
Íî ÿâëåíèå, ýòî óæ òî÷íî.
Ïî÷åìó ýòî òàê ïðèâëåêàòåëüíî (è äëÿ òåõ, êòî âîñõèùàåòñÿ è äëÿ òåõ, êòî õàåò)?
Äà ÷åðò åãî çíàåò.
Ãîâîðÿò, ÷òî ýòî êàáàöêèé øàíñîí.
Íàâåðíîå, íå ñîâñåì. Êàáàöêèé øàíñîí ýòî ñêîðåå Ìèõàèë Êðóã, â ÷åì-òî «Ëåñîïîâàë», êàêèì-òî êðûëîì Ëåïñ. Îñîçíàííîå âûøèáàíèå ñëåçû è çàîäíî äåíåã èç çðèòåëÿ, êàê ïðîäóìàííûé õîä ïðîôåññèè. Ýòî íîðìàëüíî çàðàáàòûâàíèå ñëàâû è äåíåã. È ñàìî îïðåäåëåíèå «êàáàöêèé øàíñîí» – íå îñêîðáèòåëüíî. Ýòî òîæå ÷àñòü êóëüòóðû, ïðè÷åì îãðîìíàÿ.
Ëè÷íîå îùóùåíèå: â Âàåíãå ýòîãî ñàìîãî êàáàöêîãî øàíñîíà ÿ íå ïî÷óâñòâîâàë. Â ýòîì ñìûñëå îíà ÷åì-òî ïîõîæà (ïî èñïîëíèòåëüñêîé ôèëîñîôèè) íà Áîãóøåâñêóþ – «ß ïîþ, êàê ìíå äûøèòñÿ, à óæ ÷òî âû òàì ïî ýòîìó ïîâîäó äóìàåòå ïëåâàòü!»
Íî, êîíå÷íî, îíà êîêåòíè÷àåò, êîãäà ãîâîðèò, ÷òî æåëòûå çóáû è îòñóòñòâèå ìàíèêþðà ýòî ïîòîìó ÷òî åé íà ýòî æàëü âðåìÿ òðàòèòü. Åñëè áû áûëî æàëü, îíà áû â èíòåðâüþ íå îãîâîðèëàñü, ÷òî ïîíèìàåò, ÷òî ýòî íóæíî. Òî åñòü, íó òàêîé îíà ñåáå îáðàç ëåïèò, êàê àñ-õîêêåèñò Îâå÷êèí áåç çóáîâ. Íå ýñòåòè÷íî, íî ôèðìåííî. À âûõîä íà êîíöåðò áîñèêîì, ïîòîìó ÷òî «òóôëÿ ïîðâàëàñü» – ýòî óæå ÷èñòàÿ Öåçàðèÿ Ýâîðà ñ äàëåêîãî îñòðîâà.
Îäíàêî, âñå-òàêè ÷òî öåïëÿåò?
Ýíåðãåòèêà Âàåíãè (åñòü! åñòü!)? Õàðèçìà âîò òàêîé ðàñòðåïû? Êîíå÷íî. Íî íå òîëüêî ýòî.
Âîò áûë äî ðåâîëþöèè òàêîé èçâåñòíåéøèé â Ðîññèè ôàáðèêàíò èçóìèòåëüíîãî ôàðôîðà Ãàðäíåð. Îí ñ÷èòàë, ÷òî íàñòîÿùèé ìàñòåð îáÿçàí ïîäíèìàòü êóëüòóðó è âêóñ ïîêóïàòåëÿ, äàæå åñëè îí âûïóñêàåò âñåãî ëèøü ÷àéíûå ÷àøêè. È åãî çàâîäû ñëàâèëèñü òîí÷àéøåé ïîñóäîé è ñåðâèçàìè âûñî÷àéøåãî âêóñà, ñòàâøèìè øåäåâðàìè. Êîå ÷òî âû âèäåëè, íàïðèìåð, â ôèëüìå î Øåðëîêå Õîëìñå: Ëèâàíîâ, Ñîëîìèí è âñå ïðî÷èå ðàñïèâàþò ÷àè èç ñåðâèçîâ Ãàðäíåðà.
À åùå áûëè áðàòüÿ Êóçíåöîâû, òîæå ôàðôîðîâûå ôàáðèêàíòû. Îíè ðàáîòàëè íà õîðîøåì óðîâíå, áûëè ðåàëüíî çíàìåíèòûìè çàâîä÷èêàìè, øåäøèìè çà Ãàðäíåðîì è, íàïðèìåð, Ïîïîâûì èëè ìàñòåðàìè Èìïåðàòîðñêîãî ôàðôîðîâîãî çàâîäà. Íî îíè ñ÷èòàëè, ÷òî äåëàòü íàäî â ìàññîâîì ïîðÿäêå òî, ÷òî íàðîä ìåòåò, êàê äàðìîâûå ïðÿíèêè íà ÿðìàðêå. Íàðÿäó ñ ðåàëüíî îòëè÷íûìè âåùèöàìè, îíè íàïëîäèëè êàêèõ-òî êè÷åâûõ ñàõàðíèö- áîæüèõ êîðîâîê, ñóïíèö à ëÿ íî÷íîé ãîðøîê, ñîëîíîê-ãðèáî÷êîâ è ïðî÷åãî, ÷åãî òîëüêî íàðîä âäðóã íà÷èíàë õîòåòü. Â òîì ÷èñëå, êðàëè èäåè è ó âåëèêîãî Ãàðäíåðà. Îíè ìå÷òàëè îñòàòüñÿ îäíè íà ðûíêå. È, â êîíöå êîíöîâ, ñêóïèëè çàâîäû Ãàðäíåðà, äî ïîñëåäíåãî áèâøåãîñÿ çà âîñïèòàíèå âêóñà ó ðóññêîãî ÷åëîâåêà. Ñèë ó íåãî íå õâàòèëî íà òàêóþ ðàáîòó.
Ýòî ÿ ê òîìó, ÷òî Âàåíãà ýòî íå Ãàðäíåð, êîíå÷íî. Ýòî, ñêîðåå, Êóçíåöîâû: ó íåå åñòü ñòèëü, ãîëîñ, ñâîå âèäåíèå òîãî, êàê è ÷òî îíà õî÷åò ïåòü. Ýòî íå íåáîæèòåëüíèöà è ïðèìàäîííà Ïóãà÷åâà è äàæå íå çàìîðî÷åííàÿ òàëàíòëèâàÿ Çåìôèðà, íî ýòî è íå «Ôàáðèêà» èëè «Áëåñòÿùèå». È óæ ñîâñåì íå «Âîðîâàéêè».
Ìîæåò, ÿ äèëåòàíò è íèêîãî âîîáùå íè ñ êåì ñðàâíèâàòü íåëüçÿ, íî âîò îíà åñòü êàê ÿâëåíèå, êîòîðîå çàñòàâëÿåò àâòîìàòè÷åñêè íàïåâàòü «…ÿ êóðþ, ìàìà», èäÿ ïî êîðèäîðó, èëè- çà÷àðîâàííî ñëåäèòü çà åå äâèæåíèåì, æåñòàìè. È ñëàâà Áîãó. Ïðè÷åì, ïðè ýòîì Âàåíãà åùå è íå íàïðÿãàåò. Îíà ïðîñòî âûäàåò òî, ÷òî õîòÿò óñëûøàòü. Íå èñêóññòâåííûå òåêñòû ïðî òþðüìó è âîëþ èëè ñòðàñòíûå ïðî ëþáîâü íà Êàðèáñêèõ îñòðîâàõ, íå ïðèäóìàííóþ ìå÷òó, à êàê áû íàïåâàåò íàì äíåâíèê ñâîåé æèçíè. Íó, òàêîé ñåðèàë ïðî òî, ÷òî áûâàåò ó âñåõ: ñî ñêàíäàëàìè, ïåðåæèâàíèÿìè, äóðüþ è ëþáîâüþ. Äëÿ ëþäåé ìîåãî âîçðàñòà ýòî ÷òî-òî âðîäå ñåðèàëà «Äåíü çà äíåì», êîãäà-òî îïóñòîøàâøåãî óëèöû ñòðàíû. Äëÿ íûíåøíèõ ýòî áëîã èëè ñåðèàë «Øêîëà».
Îíà òàêàÿ æå, êàê áîëüøèíñòâî èç íàñ, ñëûõàâøèõ î òîì, ÷òî åñòü êèíîðåæèññåð Òðþôôî èëè Ôàññáèíäåð, íî ñ óäîâîëüñòâèåì ñìîòðÿùèõ «Ïèðàòîâ Êàðèáñêîãî ìîðÿ» è «Òóðèñòà». Èëè «Ëþáîâü-ìîðêîâü». Îíà æèâåò ïðî íàøå. Ñ æåëòûìè çóáàìè è áåç ìàíèêþðà, âñòðåïàííàÿ è, êàê ñàìà ãîâîðèò, ïîëíîâàòàÿ äëÿ ñâîåãî ðîñòà.
È õîðîøî!
Èç âñåãî ìîæíî èçâëå÷ü äëÿ ñåáÿ ïîëüçó è óäîâîëüñòâèå. Ýòî óæå ïðîáëåìà Âàåíãè, à âîïðîñ íàøåãî óìà.

Источник

Елена Ваенга: «Казань, в таких помещениях мы с вами больше встречаться не будем!»

Эта история чудесным образом перекликается с эпизодом биографии Елены Ваенги (она опубликована на ее официальном сайте): «Когда я была студенткой музыкального училища имени Римского-Корсакова, каждый день в метро наблюдала женщин, взахлеб поглощающих Донцову с Марининой. Мне было их жалко. Ведь виноват не тот, кто читает, а тот, кто дает читать. Однажды не выдержала и завела острый разговор с читающей в метро дамой, пытаясь чуть ли не вырвать книжку из рук бедной женщины. Та смотрела на меня квадратными глазами, когда я ей рассказывала про Ибсена и Канта. С тех пор я себя сдерживаю в эмоциях!».

Для полноты образа Ваенги «Вечерняя Казань» предлагает читателям фрагменты ее монологов и стихов, которые прозвучали на субботнем концерте, — артистка не только много пела, но и много говорила. Если кому интересны детали: сначала Ваенга вышла к зрителям в черном длинном платье, а ко второй части концерта переоделась в черное короткое. Исполнила почти все хиты своего репертуара плюс детские шлягеры времен СССР: песенку черепахи Тортиллы и «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко».

— Я в шоке от звука, — заявила Елена Ваенга после третьей песни. Публика зааплодировала в знак поддержки: звук и правда был ужасным — квакающим, с эхом. — Я понимаю, что тыкать сейчас в кого-то пальцем и говорить: «Виноват!» — это не выход. Мне тут подсказывают выход: всем напиться. Но я не стану вам этого предлагать. Я буду по возможности петь понятно.

— Мне сейчас друзья из Нью-Йорка прислали СМС: «Ленка, с Рождеством!» Я пытаюсь понять, в чем подвох. Почему меня, русскую женщину, вышедшую замуж за татарина, поздравляют с католическим Рождеством?! Поэтому я сейчас вам спою песню на сербском языке.

— У меня не только муж — татарин. У меня теперь есть дядя Ибрагим, дядя Анвар и свекор Анвар Анварович! Я богатый человек — у меня большая семья.

— Хочу прочесть вам свое стихотворение: «На белой яхте, на фоне голубого моря, втянув живот и раздувая губы, я сделаю бомбическое селфи — огонь, вода и нефтяные трубы. Мне снова 20, гиалурон мне в помощь. Вес — 50. Я верю в это, боги! Но почему-то вновь терзают чувства туманно-андромедовой тревоги. Мартини с водкой? Да какой мартини! Три тысячи чертей, хештег мне в печень! Карету мне, я к бабушке поеду! Она всегда поймет душевное бикини!»

— Знаете, уходящий 2016 год прекрасен. Высокосен! Я в этом году стала заслуженной артисткой Адыгеи. Я вам так скажу: это не я молодец, это Адыгея молодец!

— Еще одно стихотворение: «Ну вот и поговорили. Он — неправ. Она, естественно, неправа. В результате любовь убили — видимо, и не любовь была. Хорошо? Хорошо, это когда чай — индийский, когда мята своя — из сада. Когда не «Нескафе», а бразильский, и когда говорить не надо. Когда и дураку понятно, что разговаривать — это не делать. Утро. Завтрак. Всем неприятно. И уже ничего не поделать: оказались дерьмом на проверку все надежды и все идеалы. И вот теперь не хочется Верке. Верка выспалась и отказала!».

— Я петербурженка. Я питерская певица! Надеюсь, в мешанине слов вы разбираете, о чем я пою. А пока — маленькое стихотворение: «Я наверное, разревусь от счастья, я настолько свободна, блин! Без причастности и участия я почти сама себе господин. Я живу в самом центре Питера, я слышу старых дождей этюды. У нас ночи белые слегка качаются, я всегда это чувствовать буду. Удивительное удручение — в восхитительном декадансе петербургского самомнения, в постоянном полуреверансе. Я всегда прихожу в сознание от эстетики бардака. В Питере не говорят: «До свидания!» В Питере говорят: «Пока!»

— Люди, смотрите, я тут написала дурацкое стихотворение, которое посвятила сразу трем людям. Двое из них — просто плохие люди, а третий — нехороший президент. Со всеми ними я лично знакома. Вот им: «Не болит голова у дятла. У дятла и не должна. Слушать дрянь о себе — неприятно, особенно если дятел почти свинья. Не стучи в деревяшку, милый. Деревяшка — она живая. Ты сам себе настучал могилу — и глубокая, глянь, какая. Бумеранги летают долго. Но они все-таки долетают. Вот знала ж Герда цену осколкам, но она хотя бы была сестрой у Кая! А тут, прости господи, хрен с горы! Клоун высшего эшелона! Дождалася я золотой поры — человека из поролона. Поролоновый дятел! Сильно. Неожиданно. И, кстати, неприятно. Я-то думала, ветер ванильный. А он оказался фекальный».

— Знаете, я отличаюсь достаточно неприятным характером, как говорят неблизкие мне люди. Близкие же говорят, что я чудесный человек. Понимаете, мне уже почти сорок лет, и я начинаю задумываться о концертной деятельности в период своего семидесятилетия. Я долго копалась в своей голове. Но ничего не накопала. Нет у меня песен на семидесятилетие, ни одной! Представляете, петь в 70 лет «Шопена» — «Дотянись рукой — твоя. ». Это же идиотизм. Казань, я обещаю, когда мне будет 70 лет, на афише не будет написано «Прощальный концерт». Там будет просто: «Хотите — приходите! Велкам!» Но вдруг вы не захотите приходить на мое семидесятилетие? Давайте я вам сейчас спою песню из этого концерта, я ее за собой застолбила. Эту песню вы все знаете. Итак, «Затянулась бурой тиной гладь старинного пруда. »

— Казань — серьезный город. Это мать городов татарских! Я приложу все усилия — а я приложу усилия! — но в следующий раз мой здесь концерт будет обязательно в театральном помещении.

— Прочту вам стихотворение, которое я написала себе и своей маме: «Мам, нам не нужен муж. Мам, нам нужен друг. Не «большой кошелек», нет. И не «брат». Да к черту твердости хренов дух! Просто — ласковый, добрый взгляд. Жизнь — как сбитый с прицела тир. С лабиринтами пустоты. Красота? Красота пусть спасает мир. А нам достаточно доброты».

— Говорят, что благие дела надо делать тихо. Это правильно. Мы все так, в принципе, и делаем. Но я хочу сказать. Вот у вас в Казани живет женщина — совершенно простой человек, моя поклонница. Мы общаемся с ней в соцсетях. Мои поклонники, которые сами называют себя ваенгоманами, общаются в соцсетях еще и между собой. И вот я узнала. У поклонницы в Тверской области заболел сын: опухоль головного мозга. Матери не объяснить, что это за диагноз, мать борется. И вот Лена из Казани — она меня потрясла. Она взяла кредит и отослала деньги в Тверскую область — на лечение сына моей поклонницы. А сама сейчас по ночам таксует, чтобы выплатить этот кредит. Лена не миллионер, не звезда. Господи, что я плачу-то. Хорошо, что есть такие люди. А Бог — он все видит.

— Разрешите мне, пожалуйста, кое-что сделать. Понимаете, мне самой на моих же концертах нужно петь не только то, что вы хотите, но и то, что очень-очень хочу я. Это не моя песня: тащиться от собственных песен — для меня это совсем непонятно. Я хочу спеть себе «Прекрасное далеко», хочу сама себя поздравить, понимаете? Как говорится в известной татарской пословице, сам себя с Новым годом не поздравишь, никто не поздравит.

— Что ж я опять плачу. Говорят, старики много плачут. Мне кажется, я стариком родилась. А в чашечке тут у меня кофе, вы не думайте. Знаете, самое страшное — болезни и смерти. Пусть Бог хранит нас от этого по возможности дольше и дольше! Дольше и дольше. Казань, я сдержу свое обещание: в таких помещениях мы с вами больше встречаться не будем!

Источник

Не болит голова у дятла ваенга текст

«Тайга». Автор, композитор и исполнитель Елена Ваенга

Уйду на рассвете
Вернусь, коли сумею
В моей воле ветер
Но поймать его не успею

Тайга… Да километры
Звезда еле светит
Сибирь… Кто ответит
Тебе, коли крикнешь?

Снега – по колено
А вглубь – ещё выше
Я в гости к Богу еду
Один он только слышит

Тайга… Да километры
Звезда еле светит
Сибирь… Кто ответит
Тебе, коли крикнешь?

Снега да бураны
Морозы да метели
Не поздно и не рано
Но к друг другу мы не успели

Тайга… Да километры
Звезда еле светит
Сибирь… Кто ответит
Тебе, коли крикнешь?

Уйду на рассвете
Тебя боле не ревную
Никто теперь не поможет
В Сибири утону я

Тайга… Да километры
Звезда еле светит
Сибирь… Кто ответит
Тебе, коли крикнешь?

«Молчи» («Читаем по слогам»). Слова и музыка Елены Ваенги

Читаем по ролям,
Внимательно и вдумчиво.
Ведь роли раздают
Специально и обученные.
Читаем по слогам
И смотрим на учителя.
И после запятых
Не надо говорить,
Молчи.
И после запятых
Не надо говорить,
Молчи.

Уходят корабли
На парусах разорванных,
А на мели стоять
Оно еще позорнее.
Он якорь наколол,
Морской устав не выучив,
И вот не надо говорить
Сейчас –молчи.
Не надо говорить
Сейчас –молчи.

С лица воды не пить,
А пить сейчас так хочется.
Какая тишина,
Какое одиночество.
Я знаю наперед
Куда кривая выведет
И вот не надо говорить
Сейчас – молчи.
Не надо говорить,
Прошу, молчи.

Сыграем в домино,
Ты черными, я белыми.
И все бы ничего,
Да что же вы наделали?
Но с верою в любовь
Давай играть все заново.
И вот не надо говорить.
Сидим. Молчим.
И вот не надо говорить
Сейчас – молчи.

Читаем по ролям,
Внимательно и вдумчиво.
Ведь роли раздают
Специально и обученные.
Читаем по слогам
И смотрим на учителя.
А после запятых
Не надо говорить,
Молчи.

Не надо говорить,
Прошу, молчи.
Не надо говорить,
Сейчас. Молчи.

слова песни Елена Ваенга — Маленький северный рай
Старую песню мама моя пела мне перед сном,
И я поднималась над облаками, слыша малиновый звон,
Ведь мир на ладони весь теперь передо мной,
Тихая печаль, крылья за спиной
И я не одна, а за мной стоят города.

Маленький Северный Рай,
Каменные цветы,
Падают все мосты на небо и на небо падаем мы.
Молчит, не дает ответ,
Слезы льет город мой,
Ему уже 300 лет,
А он еще молодой.
Молчит, не дает ответ,
Слезы льет город мой,
Ему уже 300 лет,
А он еще молодой.

Что приходит, что-то уйдет, что-то сгорит до тла,
А я забываю старую боль, глядя на купола.
Ведь мир на ладони весь теперь передо мной,
Тихая печаль, крылья за спиной
И я не одна, а за мной стоят города.

Старую песню мама моя пела мне перед сном,
И я поднималась над облаками, слыша малиновый звон,
Ведь мир на ладони весь теперь передо мной,
Тихая печаль, крылья за спиной
И я не одна, а за мной стоят города.

слова песни Елена Ваенга — Мама, что ты плачешь
Зёрнышко роняет колос золотой
И росток питается корнями.
Также подрастает мой сынок родной,
Себе на счастье и на радость маме.

Припев:
Мама, что ты плачешь? Да так, ничего.
То попала в глаз сориночка.
Нету у меня дороже никого,
Чем ты, сынок, моя кровиночка.

Ты получишь в жизни не один урок,
Много посчастливится увидеть.
Только, упаси тебя лишь Господь Бог,
Женщины и матери обидеть.

Непростая девичья моя судьба,
Злые языки молчать не станут.
Только обещай сыночек:
Никогда ты не дашь в обиду свою маму.

Но не век сидеть мне около огня,
И растают колыбельные звуки.
Обещай, что не забудешь ты меня,
Не забудешь мамины ты руки.

Припев:
Мама, что ты плачешь? Да так, ничего.
То попала в глаз сориночка.
Да, нету у меня дороже никого,
Чем ты, сынок, моя кровиночка.

Мама, что ты плачешь? Да так, ничего.
Ну, попала в глаз сориночка.
Нету у меня дороже никого,
Чем тебя, сынок, моя кровиночка.

слова песни Елена Ваенга — Говори, говори
Говори, говори, я не наслушалась
Стала я для тебя такой послушною
Кобылицею белой, строптивою
Говори, что я стала красивою

Поманил, поманил, крылья подарил
Показал взглядом, куда лететь надо
Напоил, напоил водой из ладоней
Говорил, что не тронешь, а сам забыл

Говори, говори, я ж буду маяться
Но не правду, она мне не нравится
Мне тебя не обнять – руки связаны
По одной реке плывём, да лодки разные

Карты биты, а масти не сходятся
Ох, не зря в омуте черти водятся
Даже косами чую – разлучница
Но ничего у тебя не получится

Уходи, уходи – а руки тянутся
С глаз долой, с сердца вон – а боль останется
Говори, говори, да на прощание
Просто ты не сдержал обещания

слова песни Елена Ваенга — Перрон
На перроне у вагона
Я стояла, я просила
Свою руку не опуская
Да потому что не было силы

Это небо и эти люди меня не отпускали

Не уезжай, милый, я знаю – всё можно вернуть
Не отпускай руку, я теряю самую тонкую нить

Посмотрела, я узнала
Не лгала, я вспоминала
Твои письма сохранила
И что со мной – не твоё дело

Это небо и эти люди меня не отпускали

Не уезжай, милый, я знаю – всё можно вернуть
Не отпускай руку, я теряю самую тонкую нить

Это небо и эти люди меня не отпускали

Не уезжай, милый, я знаю – не всё можно вернуть
Не отпускай руку, я теряю самую тонкую нить

На перроне у вагона
Я стояла, я просила
На перроне…

ДВЕРИ
Автор слов и музыки Елена Ваенга

Я не верю, я не верю,
Что это был вот тот выход, тот самый,
Я закрыла совсем не те двери,
И ты остался стоять за дверями,
А я, я буду тебя не ждать,
Я буду не скучать,
Хотя могу поменять себя на не себя,
И что я теперь стою,
И говорю, и пою,
Но я не верю себе.

Вот ты знаешь,
А ты все, ты все знаешь,
Ну нет веры тому, кто раз предал,
Я закрыла, поверь, те двери,
И ты остался стоять за дверями,
А я, я буду тебя не ждать,
И я смогу не скучать,
Хотя могу поменять, тебя, но не себя,
И что ты теперь стоишь,
И ты говоришь, говоришь,
Но я не верю тебе.

Вот кто знает кому и как надо,
Кто шаг влево, а кто всегда прямо,
Я не верю, но я все равно рядом,
Я так устала такой быть упрямой,
Ведь я, я могу не понять,
И я могу не принять,
Хотя могу поменять и тебя, и себя,
И что ты теперь стоишь,
И ты говоришь, говоришь,
Говоришь, говоришь, говоришь.

И ты говоришь, говоришь,
Говоришь, говоришь, говоришь.

Я верю, я верю,
Что это был вот тот выход, вот тот самый,
Но я открою тебе свои двери,
Но я останусь стоять за дверями,
Ведь я, я могу не узнать,
Я могу не принять,
Хотя могла поменять и себя, и тебя,
Ну что ты теперь стоишь,
Ты говоришь, говоришь,
А я не слышу тебя,
Ты говоришь, говоришь,
А я, а я не вижу тебя.

КОРОЛЕВА
Автор слов и музыки Елена Ваенга

Снова я не делаю правильный шаг;
Снова я не ведаю, что творю!
Но у меня зажаты две ладони в кулак,
И я снова тебе пою.
Но у меня зажаты две ладони в кулак,
И я снова тебе пою:

Припев:
Королевы не хотят короны менять, а Короли на войне.
Я тебе родила сыновей пять, а ты то, кто мне?
Стрелки до полуночи не добегут, остановятся к шести.
Не смотри пожалуйста, я не могу; мне тебя еще нести.

Положила голову на плечо,
Обе руки связаны за спиной.
Ты мне можешь даже в глаза не смотреть,
Я знаю — ты мой!
Ты мне можешь даже в глаза не смотреть,
Я знаю — ты мой!

Королевы не хотят короны менять, а Короли на войне.
Я тебе родила сыновей пять, а ты то, что мне?
Стрелки до полуночи не добегут, остановятся к шести.
Не смотри пожалуйста, я не могу; мне тебя еще нести.

Умирал за меня, я не звала;
Сердце выковыривал из груди.
Ты теперь можешь спокойно спать,
Ты теперь весь внутри.
Ты теперь можешь спокойно спать,
Ты теперь весь внутри.

Королевы могут королей поменять, пока Короли на войне.
Не хочу больше, чем надо знать; а что теперь мне?
А у меня теперь голова не болит, у меня головы нет.
У меня зажаты две ладони в кулак, я знаю ответ!
У меня зажаты две ладони в кулак, я знаю ответ!

Источник