От долгих ночных бесед под утро болит голова

Я узнаю тебя по тайному знаку,
Ты узнаешь меня по перстню на пальце.
Наша память хранит забытые песни,
Мы умеем плясать первобытные танцы.

Сколько лет я не слышал язык этот древний,
Этот шёпот любви, никому не понятный.
На какую-то ночь в нашем вечном бессмертьи
Мы вернёмся с тобой в Атлантиду обратно.

Где-то там под водой спит наш город старинный,
В тишине первозданной хранит свои тайны.
Мы любили друг друга, потому и спаслись:
Мне не хочется думать, что это случайно.

Будет серое утро, и, влекомы судьбою,
Мы опять превратимся в одиноких скитальцев,
И никто не узнает, что свели нас с тобою
Эти тайные знаки, эти перстни на пальцах.

Но пока длится ночь, я хочу слышать этот
Позабытый язык, никому не понятный.
Я так ждал тебя долгих десять тысячелетий,
Чтоб вернуться с тобой в Атлантиду обратно.

Я узнаю тебя по тайному знаку,
Ты узнаешь меня по перстню на пальце.
Наша память хранит забытые песни,
Мы умеем плясать первобытные танцы.

радиола стоит на столе
я смотрю на тень на стене
тень ко мне повернулась спиной
тень уже не танцует со мной
какие-то скрипки где-то
впились в чьи-то узкие плечи
эта музыка будет вечной
если я заменю батарейки

эта музыка будет будет вечной
эта музыка будет вечной
если я заменю батарейки
если я заменю батарейки

я испытывал время собой
время стерлось и стало другим
податливый гипс простыни
сохранил твою форму тепла
но старый градусник лопнул
как прекрасно что ты ушла
ведь музыка будет вечной
если я заменю батарейки

эта музыка будет будет вечной
эта музыка будет вечной
если я заменю батарейки
если я заменю батарейки

радиола стоит на столе
я смотрю на тень на стене

я должен начать все сначала
я видел луну у причала
она уплывала туда где теряет свой серп
но вскоре она возместит свой ущерб
когда батарейки заменят
эта музыка будет вечной
если я заменю батарейки

эта музыка будет будет вечной
эта музыка будет вечной
если я заменю батарейки
если я заменю батарейки

радиола стоит на столе
я должен начать все сначала
я смотрю на тень на стене
я должен начать все сначала
тень ко мне повернулась спиной
я должен начать все сначала
радиола стоит на столе
я должен начать все сначала

Как писала Каренина
В письме к Меpилин:
Колеса любви
Расплющат нас в блин…

Под колесами любви

Это знала Ева
Это знал Адам
Колеса любви
Едут пpямо по нам
На каждой спине
Виден след колеи
Мы ложимся как хвоpост
Под колеса любви

Под колесами любви
Утpом и вечеpом
Ночью и днем
По доpоге с pаботы
По пути в гастpоном
Если ты не тормоз
Если ты не облом
Хвост держи пистолетом
А грудь держи колесом
Под колесами любви

Это знали Хpистос
Ленин и Магомет
Колеса любви
Едут пpямо на свет
Чингисхан и Гитлеp
Купались в кpови
Но их тоже намотало
На колеса любви
Под колесами любви

Утpом и вечеpом
Ночью и днем
По доpоге с pаботы
По пути в гастpоном
Если ты не кондуктоp
Если ты не pулевой
Тебя догонят колеса
И ты уже никакой

светла как печаль безмятежна как сон
ты влетаешь как птица садишься на пальцы
и я снова спасен
беззаботная лень безымянная тень
ты накроешь мой дом туманным крылом
и закончится день

но в безлунную ночь как бездомная дочь
не выдержав счастья по зову ненастья
ты уносишься прочь
оставляя мне пыль оставляя мне прах
унося мою душу мерцающим камнем
в бессильных когтях

ведьма или ангел птица или зверь
вернись я оставлю открытым окно
и незапертой дверь
смерть или спасенье свет ты или тьма
если не вернешься я впервые узнаю
как сходят с ума

мое отраженье лицо мертвеца
плывет без движенья в глубинах зеркал
в ожиданьи конца
но если ты принесешь назад талисман
иней на стеклах без дыма сгорит
и разгонит туман

ведьма или ангел птица или зверь
вернись я оставлю открытым окно
и незапертой дверь
смерть или спасенье свет ты или тьма
если не вернешься я впервые узнаю
как сходят с ума

но если ты опоздаешь хотя бы на миг
они треснут как лед и на пол упадет
снежно-белый старик
и камень в когтях станет серым свинцом
и ты рухнешь бессильно разбив свои крылья
рядом с мертвым лицом

Будем друг друга любить –
Завтра нас расстреляют;
Не пытайся понять, зачем,
Не пытайся узнать, за что…
Поскользнемся на влаге ночной,
И на скользких тенях, что мелькали,
Бросая тревожный свет
На золотое пятно…

Встань, встань в проеме двери,
Как медное изваянье,
Как бронзовое распятье,
Встань, встань в проеме двери…

Когда-то я был королём,
А ты была королевой.
Но тень легла на струну,
И оборвалась струна…
И от святой стороны
Нам ничего не досталось,
Кроме последней любви
И золотого пятна…

Встань, встань в проеме двери,
Как медное изваянье,
Как бронзовое распятье,
Встань, встань в проеме двери…
Встань, встань в проеме двери,
Как медное изваянье,
Как бронзовое распятье,
Встань, встань в проеме двери…

Да ты можешь быть скучной
ты можешь быть злой
но когда твой номер молчит
я беседую мысленно только с тобой
и никто нас не разъединит

Если я не один – разве это беда?
если нужно – она подождет
я же слышу как страшно трещит под тобой
ненадежный октябрьский лед

Есть одна любовь – та что здесь и сейчас
есть другая – та что всегда
есть вода которую пьют чтобы жить
и есть живая вода

Да он смел как бог
я бы сам так не смог –
целый день ходить как в кино
не твоя вина что ты хочешь вина
и что он имеет вино

Но когда твои губы сухи поутру
чем ты смоешь с них пепел побед?
и когда все дороги замкнутся в кольцо
как ты выйдешь на правильный след?

Есть одна любовь – та что здесь и сейчас
есть другая – та что всегда
есть вода которую пьют чтобы жить
и есть живая вода

Человек на луне устал быть чужим лицом,
Улыбаться по воле хозяйки луны,
По ночам играть с алмазным обручальным кольцом,
Видеть под утро печальные лунные сны.

Он хотел бы покинуть тайком царицу ночей,
Но боится остаться без дела, как всякая тень.
И когда готов он сделать свой решительный шаг,
Петушиный крик возвещает день.

И я в таком же положеньи, как человек на луне.
И поэтому, и поэтому он улыбается мне.
Мы друг друга, мы друг друга понимаем вполне
Я и человек на луне

Человек на луне посылает мне свой привет.
Я открою окно и подставлю пустой стакан.
Он нальет в него мне обжигающий лунный джин.
К утру я вновь буду пьян, к утру я забуду

Что я в таком же положеньи, как человек на луне.
И поэтому, и поэтому он улыбается мне.
Мы друг друга, мы друг друга понимаем вполне
Я и…

Человек на луне…
Человек на луне…
Человек на луне…
Человек на луне…

Я в таком же положеньи, как человек на луне.
И поэтому, и поэтому он улыбается мне.
Мы друг друга, мы друг друга Понимаем вполне
Я и…

Человек на луне…
Человек на луне…
Человек на луне…
Человек на луне…

У зеленой воды, у запаха тины,
Наблюдая, восхищенно, полет паутины,
Сумасшедший пацан бьет пустую жестянку,
Сумасшедший пацан лупит старую банку.

Музыка на песке, музыка на песке.
Музыка на песке, музыка на песке.

Из пустого пространства, из старой консервы
Извлекается звук возбуждающий нервы.
Сумасшедший пацан бьет жутко и мерно
По заржавленным бакам, по огромным цистернам.

Музыка на песке, музыка на песке.
Музыка на песке.

Мы идем за ней, как звери
Мы волнуемся в тоске.
Музыка на песке,
Музыка на песке.

У весёлой волны, у старого камня
Из драной рубахи он делает знамя.
Из ивовой ветки он делает саблю
И бормочет какую-то абракадабру.

Строит замки из песка,
Крутит пальцем у виска.
Строит замки из песка,
Крутит пальцем у виска.

Мы бросаем семьи, мы сжигаем деньги,
Деремся на свалке из-за ржавой канистры.
Кухонные женщины несут сковородки,
С ведром для бумаг вдаль уходят министры.

И под барабанный бой
Он зовет нас за собой,
И под барабанный бой

Мы идем за ним, как крысы,
И скрываемся в прибое.
Музыка под водой,
Музыка под водой.

Я боюсь младенцев, я боюсь мертвецов,
Я ощупываю пальцами свое лицо
И внутри у меня холодеет от жути –
Неужели я такой же, как все эти люди?

Люди, которые живут надо мной.
Люди, которые живут подо мной.
Люди, которые храпят за стеной.
Люди, которые живут под землей.

Я отдал бы не мало за пару крыльев,
Я отдал бы не мало за третий глаз,
За руку на которой четырнадцать пальцев,
Мне нужен для дыхания другой газ.

У них соленые слезы и резкий смех,
И никогда и ничего не хватает на всех.
Они любят свои лица в свежих газетах,
Но на следующий день газеты тонут в клозетах.

Люди, которые рожают детей.
Люди, которые страдают от боли.
Люди, которые стреляют в людей,
Но при этом не могут есть пищу без соли.

Они отдали б не мало за пару крыльев,
Они отдали б не мало за третий глаз,
За руку на которой четырнадцать пальцев,
Им нужен для дыхания другой газ.

Они отдали б не мало за пару крыльев
Они отдали б не мало за третий глаз
За руку на которой четырнадцать пальцев
Им нужен для дыхания другой газ

Сошёл не Землю Гавриил
И затрубил в свою трубу,
И звал на Суд он всех живых.
И всех лежащих во гробу,
Но шёл уже четвёртый час
И каждый грешник крепко спал.
И был напрасен трубный глас.
И ни один из нас не встал!

Труби, Гавриил, труби!
Хуже уже не будет.
Город так крепко спит,
Что небо его не разбудит.
Труби, Гавриил, глухим!
На радость своим небесам!
Труби, Гавриил, другим
Пока не оглохнешь сам!

Рассвирепевший серафим
Так дунул из последних сил,
Что небо дрогнуло над ним.
И помрачился блеск светил,
Но зова медного сильней
Звучал из окон мирный храп.
И перьев собственных бледней
Он выпустил трубу из лап.

Труби, Гавриил, труби!
Хуже уже не будет.
Город так крепко спит,
Что небо его не разбудит.
Труби, Гавриил, глухим!
На радость своим небесам!
Труби, Гавриил, другим
Пока не оглохнешь сам!

Падал теплый снег,
Она включила свет,
Он закрыл гараж,
Падал теплый снег.
Она сняла пальто,
Он завел мотор,
Им было жарко вдвоем,
Струился сладкий газ.

Дети любви,
Мы уснем в твоих мягких лапах,
Дети любви,
Нас погубит твой мятный запах.

У нее был муж,
У него была жена,
Их город был мал,
Они слышали как,
На другой стороне
Мешают ложечкой чай,
Они жили здесь,
Ты можешь спросить.
Ты можешь узнать,
Им было жарко вдвоем,
Падал теплый снег,
Струился сладкий газ.

Они не были боги,
Откуда им знать про добро и зло?
Они не были боги,
Откуда им знать про добро и зло?

Они плыли по теченью,
Оно их принесло
На именно холодный стол.
Они жили здесь,
Они жили среди нас,
Падал теплый снег,
Струился сладкий газ.

Дети любви,
Мы уснем в твоих мягких лапах,
Дети любви,
Нас погубит твой мятный запах

Джульетта лежит на зеленом лугу
Среди муравьев и среди стрекоз
По бронзовой коже по нежной траве
Бежит серебро ее светлых волос

Тонкие пальцы вцепились в цветы
И цветы поменяли свой цвет
Расколот как сердце на камне горит
Джульетты пластмассовый красный браслет

Отпусти его с миром скажи ему вслед
Пусть он с этим проклятьем уйдет
Пусть никто никогда не полюбит его
Пусть он никогда не умрет

Пусть никто никогда не полюбит его
Пусть он никогда не умрет

Джульетта лежит на зеленом лугу
Среди муравьев и среди стрекоз
Муравьи соберут ее чистую кровь
А стрекозы возьмут нектрар ее слез

Тонкие пальцы вцепились в цветы
И цветы поменяли свой цвет
Расколот как сердце на камне горит
Джульетты пластмассовый красный браслет

Судья если люди поймают его
Ты по книгам его не суди
Закрой свои книги ты в них не найдешь
Ни одной пододящей строки

Пусть никто никогда не полюбит его
Пусть он никогда не умрет

Я просыпаюсь в холодном поту
Я просыпаюсь в кошмарном бреду
Как будто дом наш залило водой
И что в живых остались только мы с тобой
И что над нами – километры воды
И что над нами бьют хвостами киты
И кислорода не хватит на двоих
Я лежу в темноте

Слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание

Дыханье

Я пытаюсь разучиться дышать
Чтоб тебе хоть на минуту отдать
Того газа, что не умели ценить
Но ты спишь и не знаешь
Что над нами – километры воды
Что над нами бьют хвостами киты
И кислорода не хватит на двоих
Я лежу в темноте

Слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание

Слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание

Но слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание

Но слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание

Иван Человеков был простой человек
и просто смотрел на свет
и “да” его было – настоящее “да”
а “нет” – настоящее “нет”
и он знал что с ним будет
с восьми до пяти и что будет после пяти
и если на пути становилась гора
он не пытался ее обойти
Иван Человеков возвращался домой
на площадке где мусоропровод
он увидел как из люка таращится смерть
и понял что завтра умрет
он взял свой блокнот и написал ей прийти
завтра ровно в двенадцать часов
он терпеть не мог несделаннх дел
и попусту сказанных слов

я знаю эту женщину:
одни ее зовут – свобода
другим она – просто судьба
и если для первых – она раба
вторым она – святая судья
я знаю эту женщину…
я знаю эту женщину…

Иван Человеков гладко выбрил лицо
надел лучший галстук и ждет
спокойный и светлый и струсила смерть
и забыла где он живет
он долго ждал но потом он устал
попусту ждать и ушел
и встречая смерть он не здоровался с ней
как со всеми кто его проколол

я знаю эту женщину:
одни ее зовут – свобода
другим она – просто судьба
и если для первых – она раба
вторым она – святая судья
и первые пытаются взять ее в плен
и заставить стирать им носки
но вторые знают что тлен это тлен
и живут без особой тоски

Когда я кусался или портил игрушки
Или выходил не спросясь за порог
Меня ставили в угол как ненужную куклу
Я плакал пока я мог.

Но слезы кончались, глаза высыхали
Я падал на колени и молился кому-то
Кто мог прекратить бесконечную пытку
Взросления.

И я увидел его, листая журнал
Когда взрослые спят и оживают картинки
Он шел мне навстречу, навстречу всем
Кто явился смортеть как он рухнет на ринге.

По разбитой улыбке, по белым зубам
Стекала кровь и он пил эту кровь
Перед стадом распаленных свиней
Становясь от этой крови сильней.

Кровавая улыбка на бледном лице,
Такое забудешь нескоро
И я понял детским сердцем что это Бог
И он воплотился в боксера
Мой Бог воплотился в боксера.

Теперь я знал, что они платят деньги
За то чтоб его повалили на пол
И когда меня вновь отправили к стенке
Я знал что мне делать и больше не плакал.

Я ударил туда, где двигались губы
И ответный удар размазал меня
Но когда я вставал, я сжимал кулаки
Чтобы вновь ощутить привкус собственной крови.

Кровавая улыбка на бледном лице,
Такое прощаешь нескоро
Им казалось что я защищаю себя
Но я защищал боксера
Они думали – я сошел с ума, но я защищал боксера.

Если ты пьешь с воpами –
Опасайся за свой кошелек.
Если ты пьешь с воpами –
Опасайся за свой кошелек.
Если ты ходишь по гpязной доpоге –
Ты не сможешь не выпачкать ног.

Если ты выдеpнешь волосы –
Ты их не вставишь назад.
Если ты выдеpнешь волосы –
Ты их не вставишь назад.
И твоя голова всегда в ответе
За то, куда сядет твой зад.

Пpавда всегда одна –
Это сказал фаpаон,
Он был очень умен,
И за это его называли Тутанхамон.

Я знал одну женщину,
Она всегда выходила в окно,
В доме было десять тысяч двеpей,
Но она выходила в окно.
Она pазбивалась насмеpть,
Но ей было все pавно.

Если бы ты знал эту женщину –
Ты бы не стал пить с воpами.
Если бы ты знал эту женщину –
Ты бы не стал пить с воpами.
Ты бы не стал ходить по гpязи
И pазбpасываться волосами.

Пpавда всегда одна –
Это сказал фаpаон,
Он был очень умен,
И за это его называли Тутанхамон.

Пpавда всегда одна –
Это сказал фаpаон,
Он был очень умен,
И за это его называли Тутанхамон,
Тутанхамон, Тутанхамон,
Тутанхамон, Тутанхамон.