Со вчерашнего болит голова мы с петровичем кололи дрова

Председатель

Колхозное поле, колхозный амбар
И в клубе колхозном играет баян
Скажи председатель, кому мы нужны
Живем мы как- будто во время войны.

Колхозное поле быльем заросло
В колхозном амбаре зерно проросло,
А в клубе скучает один баянист
Кому, председатель, нужна эта жизнь?

Россия березовый край и родники
Останутся скоро в селе лишь старики

Зачем разорили деревни страны
Такого не знали во время войны
Давай, председатель, народ соберем
И с песней хорошей работать пойдем.

Посеем пшеницу, наполним амбар
Придем к баянисту, что б он не скучал
Давай, председатель по Божески жить
Как мать или сына Россию любить

Россия березовый край и родники
Останутся скоро в селе лишь старики

СОСЕДИ (СПЕЮТ ЯБЛОКИ И ВИШНИ В САДУ)

Спеют яблоки и вишни в саду,
Вся скотина разбрелась по двору,
Мы с соседом на крылечке сидим,
О погоде, о делах говорим.

Хоть бы дождик седня что ли прошел,
На полях давно картофель зацвел,
Что-то рыба нынче не клюет,
А Егорыч третий месяц не пьет.

Сдать бы сена в свой колхоз да гусей,
Да купить бы мотоцикл поскорей,
Мне бы бабе справить сапоги,
Износились у детей башмаки.

Со вчерашнего болит голова,
Мы с Петровичем кололи дрова,
К нам из города приехал Сергей,
Полдеревни набежало гостей.

ЮРИЙ КРАСНОПЁРОВ
“Просторы русские”

Просторы русские
Со множеством дорог:
Как трудно мне пройти одну,
Счастливую найти не смог.

Грозы, холода,
Спутница-нужда,
На пути полно тревог.

ПРИПЕВ:

Стой, галопом не гони,
Стой, измученная Русь!
Я сегодня за грехи покаюсь,
За удачу завтра помолюсь.

Поля бескрайние,
Ветра навзрыд поют.
Кто в жизни прав, кто виноват,
Они друг друга не поймут.

Разлилась река,
Вышли берега,
Русла воды не найдут.

ПРИПЕВ.

Леса угрюмые
Мне душу бередят,
Дорогу прячут от меня,
Молчанье в зарослях храня.

На заветный путь
Где мне повернуть,
Чтобы не прийти назад?

ПРИПЕВ.

Ночью после страды

Я на завалинке один
Смотрю на звезды в тишине
Заботы спрятались в ночи
Погас последний свет в окне

Еще день летний пролетел
Был сенокос, была жара
Как хорошо мне под луной
У деревенского двора

Припев:
Ночью после страды словно пьяный я
Ты деревня моя окаянная
Видно это судьба жизнью сложена
Ты мне сердце мое растревожила

Прохладой дышит каждый двор
В траве растаял летний зной
Над полем скошенным туман
На небе звезды и покой

Как будто в мире я один
Как будто нету суеты
А над травою сизый дым
Уносит вдаль мои мечты

Здравствуйте! По просьбе Усталовой А.П. хотела отправить Вам тексты песен, но почему то не получается…Если можно, сообщите свой электронный адрес. С уважением, Зюкайская сельская библиотека.

Доброго времени! Хотелось бы найти аккорды к вашим песням, если можно. Очень нравятся “Вечерняя”, “Скажи председатель”, “Не узнаю жену свою”

Деревнюшка, деревушечка,
Пропивают тебя за понюшечку.
Мужик живёт не почешется,
За стакан с утра только держится.

Земля стоит да не пахана,
Муж издох от вина, жёнка плакала.
Зелёный змий сносит голову
К бою Русские не готовые.

Проснись мужик рано утречком
Отсеки башку змею лютому.
Вздохнёт страна провославная
И наступят в семье будни ладные.

Господь спаси нашу Родину,
Помоги побить ту уродину
Молись мужик с покаянием
Не хлебай вина от отчаянья

хотелось бы слова и аккорды песни Беда?

Ночью после страды

Я на завалинке один
Смотрю на звезды в тишине
Заботы спрятались в ночи
Погас последний свет в окне

Еще день летний пролетел
Был сенокос, была жара
Как хорошо мне под луной
У деревенского двора

Прохладой дышит каждый двор
В траве растаял летний зной
Над полем скошенным туман
На небе звезды и покой

Как будто в мире я один
Как будто нету суеты
А над травою сизый дым
Уносит вдаль мои мечты

СОСЕДИ (СПЕЮТ ЯБЛОКИ И ВИШНИ В САДУ)

а можно текст песни “не узнаю жену сваю”

Сергей, Здравствуйте а можно ли как то узнать ноты для баяна этой песни?

у кого есть текст к песне “Егорка”?

Здравствуйте! Скажите пожалуйста в каком году была написана песня “Скажи председатель”.

misha53,
аккорды этой песни для гитары не подскажите?)

Максим, какая тональность нужна? могу оригинал, могу под голос

Em Am H7 Em
Спеют яблоки и вишни в саду,
Am D G Em
Вся скотина разбрелась по двору,
Am H7 C
Мы с соседом на крылечке сидим,
Am H7 Em
О погоде, о делах говорим.
Am D G Em
Мы с соседом на крылечке сидим,
Am H7 Em
О погоде, о делах говорим.

Источник

Литературный журнал “Ритмы вселенной”

Владимир Маяковский фигура в русской литературе неоднозначная. Его либо любят, либо ненавидят. Основой ненависти обычно служит поздняя лирика поэта, где он воспевал советскую власть и пропагандировал социализм. Но со стороны обывателя, не жившего в ту эпоху и потока времени, который бесследно унёс многие свидетельства того времени, рассуждать легко.

Маяковский мог бы не принять советскую власть и эмигрировать, как это сделали многие его коллеги, но он остался в России до конца. Конец поэта печальный, но он оставался верен своим принципам, хотя в последние годы даже у него проскальзывают нотки недовольства положением вещей.

То, что начнет твориться в советской России после 30-х годов, поэт уже не увидит.

Стихотворение «Хорошее отношение к лошадям» было написано в 1918 году. Это время, когда ещё молодой Маяковский с восторгом принимает происходящие в стране перемены и без капли сожаления прощается со своей богемной жизнью, которую вёл ещё несколько лет назад.

Кобыла по имени “Барокко”. Фото 1910 года.

Большой поэт отличается от малого не умением хорошо рифмовать или мастерски находить метафоры, и уж точно не количеством публикаций в газетах и журналах. Большой поэт всегда берётся за сложные темы, которые раскрывает в своей поэзии – это даётся далеко не каждому, кто умеет писать стихи. Большой поэт видит не просто голод, разруху, когда люди видят голод и разруху. Он видит не роскошь и сытую жизнь, когда люди видят роскошь и сытую жизнь – подмечает те детали, мимо которых простой обыватель пройдёт мимо и не заметит ничего.

А Маяковский всю жизнь презирал мещанство и угодничество и очень хорошо подмечал тонкости своего времени.

О самой поэзии он выскажется так:

Поэзия — вся! — езда в незнаемое.
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
тысячи тонн словесной руды.

В стихотворении (оно будет ниже) поэт напрямую обращается к животному. Но это обращение служит неким метафорическим мостом, который должен только усилить накал, происходящий в стихе и показать обычному обывателю всю нелепость и жестокость ситуации. Случаи жестокого обращения с лошадьми были часты в это время. Животных мучали до последнего, пока те действительно не падали замертво прямо на дорогах и площадях. И никто этого не пресекал. Это считалось нормой.

Животное же не человек…

Извозчики времён Маяковского.

Предлагаем вашему вниманию стихотворение «Хорошее отношение к лошадям», за которое по праву можно дать премию мира. Кстати, нобелевку в 2020 году получила американская поэтесса Луиза Глик. Аведь многие тексты Маяковского не хуже, и они то как раз о борьбе – борьбе за свободу и за равное существование на нашей планете.

Маяковский вдохновил множество хороших людей – именно поэтому его помнят и любят до сих пор.

Будь ты хоть человек, а хоть лошадка, которая отдаёт всю себя ради общей цели. Пусть поэт и обращается к лошади, но главную свою мысль он хочет довести до людей, которые стали слишком чёрствыми и жестокими.

Миру мир!

Хорошее отношение к лошадям

Били копыта,
Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала!
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…

Улица опрокинулась,
течет по-своему…

Подошел и вижу —
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…

И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть,
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.

И стоило жить, и работать стоило!

Лайк и подписка – лучшая награда для канала.

Источник

Отработка звуков:

б, п, в, ф, г, к, д, т, х

1. Добыл бобов бобыль.

2. Вакул бабу обул, да и Вакула баба обула.

3. От топота копыт пыль по полю летит.

4. Бык тупогуб, тупогубенький бычок, у быка бела губа была тупа.

5. Колпак на колпаке, под колпаком колпак.

б. Верзила Вавила весело ворочал вилы.

7. Около кола колокола, около ворот коловорот.

8. Шакал шагал, шакал скакал.

9. Купи кипу пик, пик кипу купи. Купи кипу пуха, кипу пуха купи.

10. Повар Петр, повар Павел. Петр плавал, Павел плавал.

11. Ткет ткач ткани на платки Тани.

12. Водовоз вез воду из-под водопровода.

13. Наш голова вашего голову головой переголовил, перевыголовил.

14. Вашему пономарю нашего пономаря не перепономарить, не перевыпономарить; наш пономарь вашего пономаря перепономарит, перевыпономарит.

15. В один, Клим, клин колоти.

16. Стоит копна с подприкопёночком.

17. В поле полет Фрося просо, сорняки выносит Фрося.

18. Краб крабу сделал грабли. Подал грабли крабу краб: сено граблями, краб, грабь!

19. У елки иголки колки.

20. Кукушка кукушонку купила капюшон. Надел кукушонок капюшон. Как в капюшоне он смешон!

21. Все бобры для своих бобрят добры. Бобры берут для бобрят бобы. Бобры, бывает, будоражат бобрят, давая им бобы.

22. Забыл Панкрат Кондратов домкрат, а Панкрату без домкрата не поднять на тракте трактор. И ждет на тракте трактор домкрат.

23. На меду медовик, а мне не до медовика.

24. Пришел Прокоп, кипел укроп, ушел Прокоп, кипел укроп; как при Прокопе кипел укроп, так и без Прокопа кипел укроп.

25. Шли три попа, три Прокопия-попа, три Прокопьевича, говорили про попа, про Прокопия-попа, про Прокопьевича.

Читайте также: Пмс сильно болит голова

26. Однажды галок поп пугая, в кустах увидел попугая, и говорит тот попугай: пугать ты галок, поп, пугай, но галок, поп, в кустах пугая, пугать не смей ты попугая.

27. Волховал волхв в хлеву с волхвами.

28. Бомбардир бонбоньерками бомбардировал барышень.

29. У Феофана Митрофаньча три сына Феофанычи.

30. У нас гость унес трость.

31. Фараонов фаворит на сапфир сменил нефрит.

32. Рододендроны из дендрария даны родителями.

33. К Габсбургам из Страсбурга.

34. Сидел тетерев на дереве, а тетерка с тетеревятами на ветке.

35. Брит Клим брат, брит Глеб брат, брат Игнат бородат.

36. Хвалю халву.

37. Хохлатые хохотушки хохотом хохотали.

Отработка звуков:

р, л, м, н

38. Всех скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь.

39. У нас на дворе-подворье погода размокропогодилась.

40. Два дровосека, два дровокола, два дроворуба говорили про Ларьку, про Варьку, про Марину жену.

41. Клара-краля кралась к ларю.

42. Говорил командир про полковника и про полковницу, про подполковника и про подполковницу, про поручика и про поручицу, про подпоручика и про подпоручицу, про прапорщика и про прапорщицу, про подпрапорщика, а про подпрапорщицу промолчал.

43. На дворе трава, на траве дрова – раз дрова, два дрова, три дрова. Не руби дрова на траве двора.

44. На дворе дрова, за двором дрова, дрова вширь двора, не вместит двор дров, надо дрова выдворить на дровяной двор.

45. На дворе вдовы Варвары два вора дрова воровали, рассердилася вдова, убрала в сарай дрова.

46. Курфюрст скомпрометировал ландскнехта.

47. Рапортовал да не дорапортовал, дорапортовывал да зарапортовался.

48. Рыла свинья белорыла, тупорыла; полдвора рылом изрыла, вырыла, подрыла.

49. Съел молодец тридцать три пирога с пирогом, да все с творогом.

50. Тридцать три корабля лавировали, лавировали да не вылавировали.

51. На мели мы лениво налима ловили. На мели мы лениво ловили линя. О любви не меня ли вы мило молили И в туманы лимана манили меня?

52. Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет.

53. Королева Клара строго карала Карла за кражу коралла.

54. Карл клал лук на ларь. Клара крала лук с ларя.

55. Дробью по перепелам да по тетеревам.

56. Мамаша Ромаше дала сыворотку из-под простокваши.

57. Расскажите про покупки. Про какие про покупки? Про покупки, про покупки, про покупочки свои.

58. Сшит колпак, да не по-колпаковски; вылит колокол, да не по-колоколовски. Надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать, надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать.

59. Протокол про протокол протоколом запротоколировали.

60. Была у Фрола, Фролу на Лавра наврала. Подойду к Лавру, на Фрола Лавру навру.

61. Король-орел.

62. Курьера курьер обгоняет в карьер.

бЗ. Маланья-болтунья молоко болтала, выбалтывала, да не выболтала.

64. Регулировщик-лигуриец регулировал в Лигурии.

65. Полили ли лилию? Видели ли Лидию? Полили лилию, видели Лидию.

66. Гонец с галер сгорел.

67. Талер тарелка стоит.

68. Идти на рать, так бердыш брать.

69. Интервьюер интервента интервьюировал.

70. Либретто Риголетто.

71. Наш Полкан из Байкала лакал. Полкан лакал, но не мелел Байкал.

72. Мы ели, ели ершей у ели, их еле-еле у ели доели.

73. Не жалела мама мыла. Мама Милу мылом мыла. Мила мыла не любила, мыло Мила уронила.

74. Во мраке раки шумят в драке.

75. На дороге с утра тарахтят трактора.

76. Жри во ржи, да не ржи во ржи.

77. Орел на горе, перо на орле, гора под орлом, орел под пером.

78. Город Нерль на Нерли-реке.

79. На горе Арарат рвала Варвара виноград.

Источник

Стрелочник пустился догонять поезд, чтобы пропустить его на следующей стрелке на другой запасный путь. Хотя поезд сильно замедлил ход и шел все тише и тише, догонять его было страшно трудно. Иван, задыхаясь и чувствуя, что ноги у него подкашиваются, бежал у заднего вагона, не в силах схватиться. Раза два он схватывался, но замерзшие, онемелые руки срывались, и он едва не угодил под колеса. Наконец-таки он уцепился за подножку, взобрался и несколько минут неподвижно держался за перекладину, не будучи в состоянии отдышаться. Поезд совсем замедлил ход и шел мимо станции: платформа тихо плыла назад.

Стрелочник соскочил и побежал в обгонку поезда к будке, куда сходились проволоки — тяжи от нескольких стрелок. «Ну и, дьявол, здоровый!» — бормотал он, нагоняя голову поезда. Он быстро вскочил в будку: тут торчала целая куча рычагов от стрелок семафора. Он нажал один из них, и поезд, пройдя на запасный путь, стал вдали от станции в поле: ему нужно было дождаться и пропустить почтовый поезд. Стрелочник перекинул рычаг на главный путь, по которому должен был пойти почтовый.

«Ну, теперя можно из-под коровы почистить», — решил он и направился через станцию на задний двор.

— Ты куда? — встретил его помощник начальника.

— Начальник велели из-под коровы…

— А платформа почему не подметена?

— Начальник велели из… под…

— Вовремя надо делать. Завтра праздник, а у нас на станцию не влезешь, гадость по колено. Сейчас подмети!

— Слушаю.

Помощник было пошел, но приостановился и крикнул:

— Да дров натаскай ко мне на вечер дня на два, а то вас, чертей пьяных, на праздник и за хвост не поймаешь.

— Слушаю.

Помощник ушел. Иван взял метлу и стал подметать платформу. «И удивительное дело, — рассуждал он, широко захватывая справа налево метлой, — теперя одному человеку хучь разорваться. Об семи головах будь, и то не поспеешь…»

— Эй, Иван!

— Чего изволите? — проговорил стрелочник, подбегая к дверям багажной, где стоял заведующий багажом.

— Куда ты запропастился, черти тебя носят. С ума ты сошел или ради праздника натрескаться успел: до сих пор в первом классе лампы не зажег. Пассажиры съезжаться начинают, а там хоть глаз выколи. Не хочешь служить, так убирайся ко всем чертям…

— Запамятовал, Василий Василия. Иван Петрович велели платформу подместь, а господин начальник — из-под коровы…

— Платформа, платформа! Вовремя все надо делать: ступай сейчас — зажги.

— Слушаю.

Иван поставил метлу и побежал в зал первого класса зажигать лампу. Тут уже стали собираться пассажиры, и Ивану в их фигурах, движениях и в том, как они расхаживали по залу и давали носильщикам на билет, виделось молчаливое ожидание, что вот, мол, наступает праздник и можно будет отдохнуть от дел и забот. Иван зажег лампы и побежал дометать платформу. Покончив с платформой и опасаясь, как бы его опять куда-нибудь не услали или еще что-нибудь не заставили делать, он поспешил в дровяной склад. Дров колотых не было, — пришлось колоть. Иван с усердием принялся за работу. Надо было заготовить на все станционные помещения, но этого мало: надо было нарубить и натаскать для комнат и кухни начальника и помощника. Правда, у них была своя прислуга и он, собственно, не был обязан этого делать — на нем лежала исключительно обязанность смотреть за стрелками и за путями, но ведь если начальство приказывает — некуда деваться. И Иван продолжал с кряхтением взмахивать топором и отбрасывать расколотые поленья. Груда колотых дров росла все больше и больше.

«Должно, будя!» — решил он и стал увязывать поленья в громадные вязанки, чтобы скорее отделаться — разнести дрова. Но когда он взвалил себе на спину первую вязанку, то почувствовал, что захватил слишком много. Пошатываясь, хватаясь за притолоку и стены, пошел он, сгибаясь под огромной тяжестью, наваленной у него на спине. И все-таки он сбрасывать не хотел: хотелось разом и скорее разнести дрова. Четыре вязанки он разнес по станционным помещениям, надо было еще нести начальнику и помощнику во второй этаж, а это была самая тяжелая работа; колени гнулись, ноги дрожали. С напряжением, с усилием переступая со ступени на ступень, он каждую минуту ожидал, что совсем с дровами полетит по лестнице. Наконец он добрался до кухни помощника начальника и свалил дрова.

— Чего же поздно так? Из-за тебя жди, приборку нельзя кончать, полы мыть, все одно заляпаешь, — встретила Ивана кухарка помощника, сварливая, неуживчивая баба с красным носом и всегда «с зарядом».

Иван озлился:

— Да ты бы пораньше натрескалась да кричала бы, что поздно! Что же мне для тебя треснуть, что ли?

— Ах ты пьяница! Ах ты несчастный! Да будь ты трижды от меня, анафема, трижды, трижды проклят! Да я тебя, нечистая твоя морда, на порог не пущу теперя! Да я барину сейчас доложу… — И кухарка сделала решительный жест идти в комнаты.

Иван струсил.

— Макрида Спиридоновна, дозвольте… да я к вам, значит, с нашим почтением и завсегда рад. Може, вам помойку вынесть?

И, не дожидаясь ответа, подхватил лохань, сбегал и вылил. Спиридоновна смягчилась.

— Ну, натаскай же воды.

Иван натаскал воды.

— Лучины, что ли, наколол бы для самовара? В праздники-то неколи будет.

«Ну, и баба озорная, что будешь делать с ней, — думал Иван, щепля лучину. — Тут, господи, дыхнуть неколи, а тут она. И ничего не поделаешь: пойдет жалиться».

Отделавшись и бормоча себе под нос, что «человека совсем заездили», Иван отправился в сарай, где стояла корова начальника. Она меланхолически пережевывала жвачку и равнодушно глядела на вошедшего Ивана.

— Но, идол! — крикнул Иван. — Поворачивайся, сенной мешок! — И он со злобой ударил железной лопатой корову. Та покорно отодвинулась, поднимая ушибленную ногу. Иван начал работать, с ожесточением кидая навоз.

— И откуда навозу с нее столько! Только и знает, что жрет и пакостит; кабы столько молока давала, а то даром сено жрет. Да меня озолоти — не стал бы держать такую животину. Да и начальник… Мало, что ли, молока на базаре? — пошел да купил, были бы денежки. А то эдакую прорву держи, она тебя проест всего. Гляди — одного навозу наворочала сколько! У-у, тварь, чтоб те околеть!

И он опять с сердцем ткнул лопатой ни в чем не повинную корову, которая решительно не знала, чем заслужила такую немилость, и все жалась к стенке.

Ивана прошиб пот. Он чувствовал страшное утомление и то, что дольше не в состоянии работать; но надо было кончать.

— Кончу, — потить выпить рюмку с устатку, а то не вытянешь до смены.

Наконец навоз был убран. Иван, толкнув еще раза два корову, поставил лопату в угол и пошел на станцию.

III

В буфете за столом грелись чаем кондуктора пришедшего товарного поезда. Иван подошел к стойке, взял стаканчик водки, выпил, крякнул, закусил кусочком вонючей рыбы и купил сороковку, чтобы дома встретить праздник честь честью. Сунув сороковку в карман, он отправился в будку, захватил ключ, молоток, чтобы осмотреть путь перед приходом почтового, и остановился в раздумье: если таскать с собой вино, то можно еще как-нибудь разбить драгоценную бутылку, если же оставить в будке, сменщик явится, непременно утащит водку: уж у него нюх на этот счет собачий. «Сбегаю домой, отнесу», — решил Иван и, торопливо сбежав с полотна, направился к маленькой хатенке саженях в тридцати от полотна, в которой приветливо светилось маленькое окошечко.

Иван заглянул в него: крохотная комнатка с огромной печью, всегда такая грязная, неуютная, заставленная горшками, кадушечками, всяким домашним хламом, теперь была прибрана, глиняный пол чисто смазан, стены выбелены, а полкомнаты занимавшая печь вся разрисована синими петухами. В переднем углу, под образами, стол был накрыт грубой, но чистой скатертью. На образе теплился восковой огарок, трепетно освещая низкий потолок, синих петухов и русые головки ребятишек. Их было у Ивана восемь человек; один качался еще в подвешенной к потолку «зыбке».

Источник