Возвращение короля голова сэма болела
Сэм стал тихо подниматься по лестнице. Добрался до факела, который был воткнут над дверями напротив узкого, как бойница, окна, обращенного на запад. Это и был один из тех красных «глаз», которые они вместе с Фродо увидели снизу, выйдя из туннеля. Сэм быстро миновал дверь и пошел еще выше, вздрагивая от мысли, что проклятый враг может в любую минуту схватить его сзади за горло.
Следующий факел горел против окна, выходящего на восток, и под факелом была дверь, ведущая в темный переход поперек башни. Дверь была открыта, коридор освещался только отблеском факела и заревом, проникающим через окно-бойницу. Лестница кончилась. Сэм осторожно проскользнул в коридор. По обе стороны были низкие двери, запертые на замки и задвижки. Было совсем тихо.
«Тупик! — подумал Сэм.— Стоило для этого столько лезть! Но это не может быть самый верх. Что же делать?»
Он спустился на этаж ниже, толкнул дверь под факелом. Дверь даже не дрогнула. Хоббит снова побежал наверх. Пот выступил у него на лице. Каждая минута была дорога, а он тратил время на беготню и бесплодные попытки. Ему было уже все равно, что сейчас делают Шаграт, Снаг и вообще все орки, чтоб они провалились; он думал только о Фродо, хотел увидеть его, дотронуться до него рукой.
Набегавшись вверх-вниз и измучившись окончательно, хоббит сел посреди лестницы и спрятал лицо в ладонях. Его окружала враждебная тишина. Факел, догорев, зашипел и погас. Темнота залила лестницу. И вдруг, сам себе удивившись, сидя в черной безысходности в конце неудавшегося пути, Сэм… запел. Песня шла откуда-то из глубины его существа, словно ее ему нашептывало сердце.
В холодной темной башне песня зазвучала неуверенно и слабо: это был голос уставшего заблудившегося хоббита, ни один орк, имевший уши, не смог бы принять его песню за боевой гимн эльфийского воина. Сэм затянул старинную хоббичью детскую песенку, вперемежку с отрывками из стихов Бильбо, которые навевали ему воспоминания о далекой родине.
И песня дала ему силы, голос у него окреп, и в простую мелодию сами собой вошли новые слова:
— «В башне чужой в темноте погребен…» — прошептал он, оборвав песню. И вдруг ему показалось, что слабый голос пытается петь в ответ, но как он ни напрягал слух, так и не понял, было это на самом деле или ему почудилось. Зато явно раздались шаги, наверху кто-то скрипнул засовами. Сэм затаился. Двери со стуком хлопнули, и орчий голос прохрипел:
— Эй ты, крысиное отродье, перестань пищать, а то я сейчас приду и проучу тебя. Слышал?
Орку никто не отвечал.
Не хочешь, значит, разговаривать,— буркнул Снаг.— Посмотрим, что ты там делаешь.
Снова заскрипели засовы, Сэм высунулся из-за угла и увидел, что в коридоре открылась одна из дверей и оттуда выходит орк с лестницей на плече. Теперь Сэм все понял. В верхнюю камеру можно было попасть только через люк в потолке коридора. Снаг приставил к этому люку лестницу, влез на нее и исчез из вида. Потом Сэм услышал лязг отодвигаемого засова и опять хриплый голос:
— Лежи тихо, а то получишь. Тебе и так недолго осталось ждать развлечений, а если не хочешь, чтобы забава началась прямо сейчас, закрой пасть! Вот тебе задаток! — В темноте свистнула плеть.
Сэма охватила бешеная злость. Быстро, как кот, он взлетел по лестнице. Люк выходил в середину большой круглой камеры. С потолочной балки свисал фонарь, отбрасывавший красный свет; высокое узкое окно, обращенное на запад, было темным. У стены под окном на полу кто-то лежал. Над ним, расставив ноги, стоял орк, подняв плеть для нового удара. Но ударить он не успел.
Сэм с криком выпрыгнул из люка, подняв меч. Орк обернулся, но Сэм успел отсечь Жалом кисть руки с плеткой, прежде чем враг понял, что случилось. Взвыв от боли, орк согнулся пополам и пошел на Сэма головой вперед. Второй удар хоббита попал в пустоту, и Сэм, потеряв равновесие, упал навзничь, пытаясь схватить споткнувшегося об него врага. Раздался новый вой и грохот. Орк оступился и полетел вниз через люк. Дальнейшая его судьба Сэма не интересовала. Он встал и бросился к пленнику. Это был Фродо.
Фродо лежал в беспамятстве на куче грязного тряпья. Одежды на нем не было. Рукой он заслонял голову, на боку краснел свежий рубец.
— Господин Фродо, хозяин! — крикнул Сэм, почти ничего не видя сквозь внезапно брызнувшие слезы.— Это я, я, Сэм Гэмджи! Я тут! — Сэм приподнял его и прижал к груди.
Фродо открыл глаза.
— Я еще сплю? — прошептал он.— Какие ужасные были сны.
— Нет, нет, это не сны,— ответил Сэм.— Это правда. Я пришел. Я Сэм, и я здесь с вами.
— Даже не верится,— сказал Фродо, хватая Сэма за руки.— Тут был орк с плеткой, и вдруг превратился в Сэма. Значит, мне не приснилось, что я слышал песню снизу? Я пробовал ответить. Это ты пел?
— Я, я, господин Фродо. Я уж и надеяться перестал. Никак не мог вас найти.
— Но нашел же! Дорогой мой Сэм, самый лучший Сэм на свете,— сказал Фродо и с улыбкой закрыл глаза в объятиях Сэма, как ребенок, успокоенный ласковыми руками и знакомым голосом, который прогнал ночные страхи.
Бесконечно счастливый, Сэм так бы и сидел долго-долго, прижимая к себе хозяина, но он понимал, что здесь оставаться нельзя. Мало было найти Фродо, его еще предстояло спасти. Сэм поцеловал Фродо в лоб.
— Просыпайтесь, хозяин, вставать пора,— сказал он, стараясь придать своим словам самый безмятежный тон, будто в летнее утро раздвигал занавески в Торбе-на-Круче. Фродо вздохнул и сел.
— Где мы? Как я сюда попал? — спросил он.
— Некогда сейчас все объяснять, надо скорей отсюда выбираться,— ответил Сэм.— Мы на верхушке башни, которую видели снизу, когда вышли из туннеля, где вас похитили орки. Времени сколько прошло, я точно не знаю. Наверное, не меньше суток.
— Только сутки? — удивился Фродо.— А я думал, несколько недель. Ты все мне подробно расскажешь, когда будет возможность. Меня, наверное, чем-то ударили? И я провалился в темноту, в жуткие сны, а когда очнулся, явь оказалась еще хуже. Вокруг меня была толпа орков. Кажется, они вливали мне в горло свое противное жгучее питье. В голове у меня от него прояснилось, но все болело. Они меня раздели, все содрали, а потом пришли два таких здоровенных и стали допрашивать. Спрашивали, а сами злорадствовали и хватались за ножи. Я думал, что с ума сойду. Никогда не забуду, какие у них клыки и глаза.
— Не надо про них говорить, господин Фродо, — сказал Сэм.— А если не хотите их больше видеть, то чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. Вы идти сможете?
— Смогу,— ответил Фродо, медленно поднимаясь.— Я не ранен, Сэм. Только очень устал и вот здесь болит, — он тронул плечо сзади над левой лопаткой. Потом выпрямился, и Сэму показалось, что его одело пламя,— в свете фонаря его кожа была ярко-красной. Он сделал два шага по полу.
Мне уже лучше,— сказал он, немного приободрившись.— Я боялся двигаться, даже когда оставался один, а когда приходили охранники, то и подавно. Потом была драка, они дико орали. Те два самых больших поссорились: кажется, из-за меня и моих вещей, если правильно понял. Я остался лежать один. Тихо стало, и это было еще страшнее, чем когда они кричали вокруг.
— Да, наверное, так они и поссорились,— сказал Сэм. — Их в башне сотни две было, многовато на одного Сэма Гэмджи. Но они сами решили меня выручить и поубивали друг друга. Нам крупно повезло. Только вся песня слишком длинная, чтобы ее здесь петь, уходить надо. Что делать будем? Хозяин, не можете же вы голым гулять по Черной стране?
— Они все отобрали,— сказал Фродо.— Все, что у меня было. Ты понимаешь, Сэм, что это значит? Все!!! — Он снова скорчился на полу, опустив голову, будто сам только что понял всю непоправимость потери.— Поход проигран, Сэм. Пусть мы из этой башни уйдем, но от гибели не уйти никому. Может, только эльфы спасутся. Уйдут из Средиземья, далеко-далеко за Море, А может быть, и там Черная Тень их настигнет.
— Нет, нет, не все они отобрали, не все, успокойтесь, хозяин,— ответил Сэм.— Поход не проигран, и вообще он еще не кончился. Простите меня, хозяин, но это я забрал Кольцо. Я его спрятал. Оно у меня на шее, и очень тяжелое.— Сэм дотронулся до куртки.— Сейчас могу отдать.
Источник
Для тех, кто хорошо знаком с творчеством «Профессора», судьбы Фродо, Сэма, Арагорна и всех участников «Братства Кольца» после событий, описанных в фильме Питера Джексона, не станут открытием.
Но те, кто знаком с великолепием творчества Толкина исключительно по фильмам могут узнать много нового и может быть найдут здесь лишний поводов снова окунуться в Средиземье…
Фродо Бэггинс
источник:pinterest.com
«Возвращение Короля» (заключительная часть трилогия) заканчивается отплытием Фродо, Бильбо, Гэндальфа, Галадриэль и Элронда в Благословенный Край (Валинор) (29 сентября 3021 года Т.Э.).
На момент отплытия Фродо исполнилось 52 года, и тяжесть ранения сказывалось на нём тяжким бременем.
Согласно письму 246 (/ ч.1 – Из письма к миссис Эйлин Элгар (черновики) Сентябрь 1963) по прибытию в «Валинор» Фродо наконец то обрёл мир и спокойствие, и что самое главное – он обрёл исцеление
«Наградой ему стал срок для раздумий и отдыха, и обретения более истинного понимания своего положения как в ничтожности, так и в величии, — срок, который ему предстояло провести по-прежнему во Времени, среди природной красоты «Арды Неискаженной», Земли, не оскверненной злом»
Он ушёл из жизни, исцелившись от нанесённых ран, он умер и перешёл в иной мир о котором не было известно даже эльфам.
Гэндальф
Многотысячелетняя история жизни Гэндальфа окутана множеством тайн, например, мало кто знает, что в его распоряжении было кольцо огня Нарья, принадлежавшее эльфам (одно из трёх).
«Я служитель тайного огня, повелитель пламени Анора…»
Мы так и не узнали, как сложилась судьба Митрандира после отплытия, здесь мы можем только гадать, но не приходится сомневаться, что он обрёл покой, выполнив своё предназначение.
Сэмуайз Гэмджи
Как по мне, так именно Сэм главный герой Войны за Кольцо, без которого судьба Средиземья сложилась бы иначе…
После отплытия Фродо и возвращения в Шир, Сэм зажил обычной жизнью, он стал счастливым отцом 13 детей и семь раз избирался на пост бургомистра, став одним из самых прославленных жителей Шира.
На 61 году четвёртой эпохи скончалась Рози (Супруга Сэма), что стало для 99 летнего хоббита серьёзным ударом. Он передал «Алую книгу» (история приключений Бильбо и Фродо) своей первой дочери Эланор и направился в «Валинор», чтобы третьим из Братства Кольца обрести долгожданный покой…
Мериадок Брендибак и Перегрин Тук
Истории их жизни очень тесно переплетены, что также сказалось и на истории их смерти…
В 37 лет (6 год Ч.Э.) Пиппин женился Бриллиане из Глубокого Распадка и у них родился первенец, которого они назвали Фарамир, в честь Фарамира сына Денетора его друга и опоры.
Мерри женился на Эстелле Больгер и также обрёл своё счастье, написав книгу и став хозяином Бакленда.
Мэрри (в 102 года) и Пиппин (в 96 лет) в 63 году Четвёртой Эпохи отправляются в Рохан к королю Эомеру, но после его скорой смерти они снова отправляются в путь – в Гондор
Мэрри и Пиппин умерли в один год в Гондоре (65 год Ч.Э.), где и нашли своё последнее пристанище…
Гимли и Леголас
История двух таких разных друзей не закончилась событиями заключительной части трилогии.
Гимли с братьями-гномами из Эребора вернулись в пещеры «Агларонд», находившиеся под горами в Хельмовом Ущелье в Эред Нимраис. Он же стал инициатором восстановления ворот Минас-Тирита.
Леголас вместе с эльфами Зеленолесья поселились в Итилиэне, вернув этому прекрасному краю былое величие.
После смерти Арагорна они оставили свои приключения и вместе отправились в Валинор, став последними участниками “Братства Кольца”, уплывших в Благодатный край.
Арагорн
Арагорн (Элессар), как всем известно, стал Королём Гондора, вернув своему роду былую славу.
Вместе с Гэндальфом в горах Миндоллуин они нашли росток Белого Древа.
Его правление было мудрым и справедливым, он заслужил любовь своего народа и восстановил величие Гондора.
Он лично возглавлял войну против Харадрим и Истерлингов, вернув тем самым ранее утраченные земли.
У него родился сын Эльдарион, перенявший мудрость и отвагу своего отца, а также две дочери, унаследовавшие красоту и утончённость своей матери.
История жизни Арагорна прерывается в 120 году четвертой эпохи в возрасте 210 лет, после 122 лет правления…
Арвен именно в тот момент поняла правдивость предсказаний её отца и в полной мере ощутила всю горечь бессмертия.
В 121 году Ч.Э. Арвен направилась в Керин-Амрот, где и обрела своё последнее пристанище в возрасте 2900 лет.
Именно это событие и следует считать завершением Четвёртой Эпохи, но не завершением истории Средиземья… (исключительно по мнению автора статьи).
Для всех неравнодушных к истории Средиземья предлагаю продолжить тему, узнав о судьбе второстепенных, но крайне важных героев Властелина Колец, а также узнать о судьбе гномов из Хоббита!
__________________________________________________________________________________________
Это очень грустная история, которая навсегда останется в наших сердцах…
КИФЛ с книгой по жизни! Присоединяйтесь!
Источник
Фарамир преломил белый хлеб, пригубил вино и сел по левую руку отца; справа, поодаль, сидел Гэндальф в высоком резном кресле и сначала едва ли не дремал. Потому что Фарамир сначала поведал о том, как исполнено поручение десятидневной давности: рассказывал, что творится в Итилии, о передвиженьях войск Врага и его пособников, о придорожной битве, в которой истреблен был отряд хородримцев с громадным боевым зверем, – словом, вернулся с рубежа военачальник и, как водится, доносит государю про пограничные стычки, про заботы и тревоги, вчера еще насущные, а нынче ничтожные.
Затем Фарамир вдруг посмотрел на Пина.
– А теперь о делах диковинных, – сказал он. – Из северных сказаний к нам на юг явился не один лишь этот невысоклик.
Тут Гэндальф выпрямился, стиснув поручни кресла, но ни слова не промолвил и осадил взглядом Пина – в самую пору, тот едва не вскрикнул. Денэтор покосился на них и медленно кивнул – дескать, ему и так все понятно. Слушали молча, недвижно, и неторопливо рассказывал Фарамир, большей частью обращаясь к Гэндальфу и порою переводя глаза на Пина: припоминал, должно быть, тех двоих.
Фарамир рассказывал, как ему подвернулся Фродо со слугою, как те переночевали в Хеннет-Аннуне, и Пин заметил, что руки Гэндальфа дрожат, сжимая резные подлокотники. Руки были мучнисто-белые и очень дряхлые; Пин глядел на них и с ужасом понимал, что Гэндальф, сам Гэндальф не только встревожен, а прямо-таки испугался. Стояла затхлая духота. Фарамир закончил рассказ о проводах путников, которые решились идти к Кирит-Унголу; он смолк, покачал головой и вздохнул. Гэндальф вскочил на ноги.
– К Кирит-Унголу? Через Моргульскую долину? – повторил он. – Когда это было, когда? Когда ты с ними расстался? Сколько им ходу до этой гиблой долины?
– Расстался я с ними третьего дня утром, – отвечал Фарамир. – Идти им до Моргулдуина было пятнадцать лиг – это если прямиком на юг; а оттуда пять с лишком лиг на восток до проклятой башни. Раньше чем сегодня они дойти никак не могли, а может, и сейчас еще в пути. Я понял твои опасенья: нет, не из-за них нахлынула темень. Она поползла вчера вечером и за ночь окутала всю Итилию. У Врага все давным-давно расчислено, и он начал наступление день в день, час в час; наши путники тут ни при чем.
Гэндальф мерил пол шагами.
– Позавчера утром, почти три дня назад! А где вы распрощались, далеко отсюда?
– Птичьего полета лиг двадцать пять, – отозвался Фарамир. – Но я не мог вернуться скорее. Еще ввечеру мы стояли дозором на Каир-Андросе, это такой длинный речной островок, там у нас северная застава, а кони были на этом берегу, четыре коня. Когда надвинулась темь, я понял, что мешкать не след, взял с собою троих дружинников, а прочих послал укрепить отряд на осгилиатской переправе. Надеюсь, я верно распорядился? – Он посмотрел на отца.
– Верно ли? – воскликнул Денэтор, и глаза его засверкали. – Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Люди были у тебя под началом. Разве ты привык советоваться со мной? Держишься ты почтительно, однако поступаешь всегда по-своему, не спрашивая моего совета. Вот и сейчас стелил мягко, но я-то видел, что ты глаз не сводишь с Митрандира – мол, не проговорился ли о чем невзначай? Давно уж он прибрал тебя к рукам.
Сын мой, твой отец стар, но из ума еще не выжил. Я, как прежде, слышу и вижу все – и легко разгадываю твои недомолвки и умолчания. Мало что можно от меня утаить. Ах, был бы жив Боромир!
– Видно, ты недоволен мною, отец, – спокойно сказал Фарамир, – и мне жаль, что, не ведая, как бы ты рассудил, я должен был сам принять столь важное решение.
– А то бы решил иначе? – насмешливо спросил Денэтор. – Наверняка поступил бы так же, я тебя знаю. Ты взял за образец властителей древности и стараешься выглядеть, как они, – величественным и благородным, милостивым и великодушным. Что ж, так и подобает потомку высокого рода, доколе он правит с миром. Но в роковую годину за великодушие можно поплатиться жизнью.
– Да будет так, – сказал Фарамир.
– Так и будет! – вскричал Денэтор. – И не только своей жизнью, любезный мой Фарамир: погибнет и твой отец, и твой народ, за который ты в ответе – теперь, когда нет Боромира.
– Ты хотел бы, – спросил Фарамир, – чтобы он был на моем месте?
– Конечно, хотел бы, – сказал Денэтор. – Боромир был предан мне, а не заезжему чародею. Уж он бы не забыл об отце, не отшвырнул бы подарок судьбы! Он принес бы мне этот великий дар.
– Прошу тебя, отец, – наконец не сдержался Фарамир, – прошу тебя, припомни, отчего в Итилии нынче вместо него оказался я. В свое время, и не так уж давно это было, решение принял ты: волею Градоправителя отправился в путь Боромир.
– Не подбавляй горечи в мою и без того горькую чашу, – сказал Денэтор. – Много бессонных ночей я вкушаю из нее отраву – и думаю: неужто осадок будет еще горше? Вот он и осадок. Что ж ты наделал! Ах, если бы оно досталось мне!
– Утешься! – сказал Гэндальф. – Не досталось бы оно тебе, Боромир не отдал бы его. Он умер смертью храбрых, мир его праху! Но ты обманываешься: он взял бы то, о чем ты говоришь, на погибель себе. Он стал бы его владельцем, и, если б вернулся, ты не узнал бы сына.
Твердо и холодно поглядел на него Денэтор.
– Должно быть, с тем было не так легко управиться? – тихо сказал он. – Я отец Боромира, и я ручаюсь, что он бы принес его мне. Ты, Митрандир, может, и мудр, но не перемудрил ли ты сам себя? Есть ведь иная мудрость, превыше чародейских ков и опрометчивых решений. И я сопричастен ей больше, нежели ты думаешь.
– В чем же твоя мудрость? – спросил Гэндальф.
– Хотя бы в том, что я вижу, чего делать нельзя. Нельзя его использовать – это опасно. Но в нынешний грозный час отдать его безмозглому невысоклику и отправить в руки к Врагу, как сделал ты и следом за тобою мой младший сын, – это безумие.
– А как поступил бы наместник Денэтор?
– По-своему. Но ни за что не отправил бы его наудачу, безрассудно обрекая нас на злейшую гибель, если Враг вернет свое всемогущество. Нет, его надо было схоронить, упрятать в темной, потаенной глуби. И не трогать, сказал я, не трогать помимо крайней нужды. Чтоб Тот не мог до него добраться, не перебив нас всех – а тогда пусть торжествует над мертвецами.
– Ты, государь, как обычно, помышляешь об одном Гондоре, – сказал Гэндальф. – Есть ведь другие края и другие народы, да и времени твоя смерть не остановит. А мне… мне жаль даже его послушных рабов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Источник